— Ты же видишь, я занят, Джек.
— Освободи столик, говорю.
— Все столы заняты, Джек. Посмотри сам. Мы и так уже человек тридцать завернули. Если не больше.
— Послушай, Герман, рядом со мной сидит будущий чемпион мира по боксу, он пришел к нам в гости — а ты стоишь и несешь невесть что.
Герман спрятал деньги в сейф под стойкой, а затем освободил один из столиков — пересадил две пары за стойку и поставил им бутылку шампанского.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил у Бенни Джек, когда все сели. — Травм нет?
— Нет, обошлось, голова только немного болит.
— А ты меньше о страховке думай. Нашел из-за чего волноваться.
— Может, у него голова болит, потому что его по голове ударили? — предположил Чарли Филетти.
— Ты тоже скажешь, — усмехнулся Джек. — Да Мэрфи так голову Бенни и не нашел. Искал, искал — и не нашел. Он и собственную жопу не найдет — даже с компасом. Зато Бенни голову Мэрфи нашел. И нос тоже.
— Когда ломаешь противнику нос, это приятно? — поинтересовалась Элен.
— Как вам сказать… — задумался Бенни. — Если серьезно, этого даже не замечаешь. Удар как удар. Иногда чувствуешь — что-то твердое, а иногда — нет.
— Ты что ж, хруста не слышишь? Чего тогда стараться, черт возьми! — буркнул Джек.
Филетти засмеялся:
— Джек любит, чтоб хрустело, верно, Джек?
Джек взмахнул рукой, сделав вид, что собирается отвесить Филетти оплеуху.
— Не зря, значит, говорят: «Не подымай носу — споткнешься», — изрек Филетти и опять засмеялся. — Помню, как богатей один из Техаса, дурак дураком, стал Джека по матери ругать. Здоровый малый, под два метра, но Джек с ним церемониться не стал: берет со стола бутылку, об стену — и рраз ему по голове! То-то смеху было, помнишь, Джек? Сукин сын не понял даже, на каком он свете. Сидит и кровь утирает. На следующий день я ему говорю: «Понял теперь, что бывает, если Джека по матушке ругать?» — а он мне: «Я, — говорит, — извиниться хочу». И протягивает «штуку». «Это, — говорит, — чтоб Джек не сердился». Помнишь, Джек?
Джек улыбнулся.
В клуб вошли братья Риганы, Билли и Тим, — их все знали; дюжие ребята с Лоуэр-Уэст-Сайд, они всю жизнь, с тех пор как поняли, что Господь не зря наделил их физической силой, проработали грузчиками в порту. За глаза Билли называли «Омалоном»
[8]; кличку эту он приобрел в семнадцатилетнем возрасте, когда в пьяном угаре бросил несколько каменных плит в осыпающийся кирпичный дом, где сам же и жил. Как показал медицинский осмотр, кровоточащими ссадинами и ушибами по всему телу он не отделался — сломал себе оба плеча. Его брат Тим отличался умом несколько более живым; вернувшись из армии в 1919 году, он сделал открытие, что торговать пивом — работа ничуть не более обременительная, чем грузить корабли, к тому же гораздо более прибыльная. В результате этого открытия Том приобрел пивную, всецело положившись на распространенное мнение, согласно которому, чтобы открыть питейное заведение, нужны одна комната, одна бутылка виски и один клиент.
— Шумная компания, — сказала Элен, когда они вошли.
— Это Риганы, — сказал Филетти. — Не повезло.
— Да, ребята крутые, — согласился Джек, — но ничего плохого в них нет.
— У старшего кулак величиной с арбуз, — сказал Бенни.
— Это Билли, — подтвердил Джек. — Малый не промах. Толстоват малость.
Джек помахал Риганам, и Тим Риган помахал ему в ответ.
— Привет, Джек, как жизнь? — спросил он.
— Каким джином поят в этой дыре? — громогласно спросил Билли у Джо Виньолы. Казалось, сейчас обрушится потолок.
Герман Цукман поднял на него глаза. Посетители с интересом разглядывали Риганов.
— Лучшим английским джином, — ответил Виньола. — Прямо с корабля — специально для запойных, вроде вас.
— Скажи лучше: прямо из таза, в котором Джек ноги моет, — процедил Билли.
— Мы здесь «сучком» не поим, — обиделся Виньола. — Наши посетители получают только чистый продукт. Самогон не варим.
— Не варите — значит, крадете, — гнул свое Билли. Он перевел взгляд на Джека. — Правильно я говорю, Джек?
— Раз говоришь, значит, правильно, Билли, — отозвался Джек.
— С такими разговорчиками и нарваться недолго, — буркнул Филетти.
— Брось, — сказал Джек. — Кто слушает пьяного осла-ирландца?
— Три джина, и чтоб отборный был, — внушительно сказал Билли Виньоле. — И поскорей.
— Одна нога здесь, другая там, — сказал Виньола, закатил глаза, уронил поднос, который держал под мышкой, но в последний момент, у самого пола, поймал его, снова уронил, снова поймал, подбросил в воздух и покрутил на указательном пальце левой руки — жонглер, да и только. Все засмеялись. Все — кроме Риганов.
— Неси джин, черт тебя дери, — сказал Билли Риган. — Тоже мне циркач нашелся. Джин давай.
Джек тут же встал, подошел к столику Риганов, ткнул пальцем Билли в плечо и сказал:
— Какой ты, однако, нетерпеливый. В своем кабаке можешь базарить, сколько влезет, а в чужом наберись терпения.
— Темный он, чего с него взять, — сказал Тим Риган. — Сядь, Джек, не обращай на него внимания. Выпей. Это Тедди Карсон из Филадельфии — познакомься. Мы ему про тебя много рассказывали, ты же сам когда-то в Филадельфии жил.
— Приветствую, Джек, — сказал Тедди Карсон, тоже здоровенный детина. Он пожал Джеку руку с такой силой, что хрустнули суставы. — В Филадельфии тебя ребята часто вспоминают. И Дьюк Глисон, и Ловкач Мейсон. Ловкач говорит, что знает тебя с детства.
— Еще б он не знал. Он мне зуб выбил. С тех пор щербатый хожу.
— Да, он говорил.
— Передай ему привет.
— Обязательно передам.
— Присаживайся, Джек, — сказал Тим.
— Да у меня там компания.
— Зови их сюда — чем больше народу, тем лучше.
Когда Джек вернулся к своему столику, к нему подошел Сол Бейкер.
— Поаккуратней с этими ублюдками, Джек. Хочешь, я их выставлю?
— Все нормально, Сол.
Цирковой номер: коротышка Сол Бейкер укрощает трех слонов.
— Что-то этот горластый мне на нервы действует.
— Не бери в голову.
Джек заявил, что хочет выпить с Риганами.
— Подсядем к ним, — сказал он Филетти, Элен и Бенни.
— Очень надо! — вырвалось у Филетти.
— Если что, я их утихомирю. Ребята они шумные, но мне нравятся. А потом, с ними ведь парень из Филадельфии, у нас с ним общие друзья.
