— Вот и меня достали.
— Не может быть, сэр.
— Нет, у меня прострелен позвоночник.
Это была правда. Весь день, пока первый адмирал Англии лежал при смерти, океан вокруг Трафальгара качал на волнах горящие останки кораблей, сломанные мачты, сбивавшиеся грудами обломки. В половине пятого капитан Харди пошел в кокпит, чтобы доложить о победе, и Нельсон в последний раз закрыл глаза. Его офицеры и матросы захватили восемнадцать союзных кораблей, еще несколько той же ночью пошли ко дну, четыре были взяты при попытке скрыться, а все остальные понесли такой урон, что уже ни на что не годились.
За исключением вечно парализованной брестской эскадры, у Наполеона больше не осталось флота. Не будет ни «кораблей, колоний, коммерции», которые он считал основой здорового государства, ни освобождения от тягот коммерции; Британия может свободно доставлять свои товары, ресурсы, войска в любую точку мира, где есть хоть капля морской воды.
IV
Ту ночь, когда Наполеону доложили о том, что Вильнев отплыл в Кадис, император провел, диктуя приказы, которые отправили Армию океанских побережий, ставшую отныне Великой армией, через пол-Европы к берегам Дуная. Ибо если Наполеон не смог, как надеялся, «положить конец всем коалициям в Лондоне», он должен был хотя бы разбить сухопутную армию одной из противостоящих ему коалиций, самой опасной из тех, с которыми встретилась Франция в послереволюционный период. Своим основанием коалиция во многом была обязана скрытному, капризному, честолюбивому и обаятельному Александру I, российскому царю, который серьезно относился к своему имени и желал стать Великим. Коалиция приняла форму общеевропейского Конгресса мира и созерцания, некоего предшественника ООН, основной целью которого называлось прекращение вражды между Англией и Францией. По существу, это был общий альянс против Франции и революции, ибо хотя Александр и считал себя либералом, его либерализм не распространялся на тех, кто осмелился обезглавить законного короля.
Конечно, не все было так просто. На решение Александра начать войну Третьей коалиции, к которой после некоторых колебаний примкнула Австрия, ключевым образом повлияло присвоение Наполеоном короны северной Италии. В глазах дипломатов с хорошей памятью это значило, что Франция вновь стремится к экспансии, как при Людовике XIV. Но в основном континентальной Европой овладела идея, с немалым искусством поддержанная публицистом Фридрихом Генцем, идея устранения из мира подрывной системы, грозящей гибелью всему обществу и добропорядку. То, что ее глава называл себя императором, не помешало ни Генцу, ни Александру понять, что эта «империя» основана на узурпации, конфискации имущества церкви и земельной собственности и казни бывших владельцев торжествующим сбродом.
Австрия и Россия приняли решение совместно пойти войной против этой системы, хотя и не смогли немедленно убедить Пруссию присоединиться к коалиции. План кампании был разработан генералом австрийской армии Карлом Маком. Вдоль итальянской границы он протянул военный «санитарный кордон», формально для того, чтобы помешать распространению тосканской эпидемии желтой лихорадки, а на самом деле чтобы скрыть мобилизацию австрийских сил. Главный театр военных действий должен был развернуться в Италии, где Австрия могла надеяться на богатейшую добычу. Командовать там был назначен самый способный из Габсбургов эрцгерцог Карл, ставший во главе 94 тысяч солдат. Севернее Альп 84-тысячная австрийская армия, возглавленная Маком, должна была сначала вынудить Баварию вступить в альянс, затем продвинуться к Ульму, где Иллер впадает в Дунай, готовая ударить по головным частям французских колонн, решивших идти через Шварцвальд. Первая русская армия в 40 тысяч человек под командованием генерала Кутузова должна была прибыть в тыл Мака 16 октября 1805 года, почти сразу вслед за ней шли еще 30 тысяч во главе с генералом Беннигсеном; они должны были действовать севернее Дуная, поддерживая Мака в его продвижении от Иллера. Еще 50 тысяч русских под началом генерала Буксгевдена должны были следовать через Силезию и Богемию, действуя на среднем Рейне в районе франкфуртской бреши. Мак имел довольно точные сведения относительно французской армии. Французы будут вынуждены оставить контингент войск у Ла-Манша на случай английского вторжения. Учитывая это обстоятельство и трудности снабжения, Наполеон едва ли мог пройти через Шварцвальд и достигнуть верховьев Дуная до 10 ноября, да и в этом случае не более чем с 70 тысячами солдат.
План строился с учетом случайностей и погрешностей, но в нем оказались две ошибки, которые Мак не сумел предусмотреть. Одна из них случилась по вине офицера австрийской разведки, собиравшего информацию о французской армии, якобы молодого венгерского дворянина по имени Шульмейстер, который некоторое время прожил во Франции. На самом деле он был французским шпионом, который кормил австрийцев дезинформацией по указке Наполеона и передавал в Париж все, что только мог узнать. Вторая ошибка заключалась в следующем: никто, кроме Шульмейстера, не заметил, что во время штабных переговоров русские пользовались православным календарем, тогда как австрийцы опирались на григорианский, а между календарями была разница в двенадцать дней. Вместо того чтобы сообщить об этом недоразумении в Вену, Шульмейстер доложил о нем в Париж.
Таким образом, русские запаздывали почти на две недели, а французы прибыли на много недель раньше, и не с 70 тысячами, как ожидал обманутый Мак, но почти со 177 тысячами человек, пригнанных от Ла-Манша со скоростью, свойственной наполеоновским армиям в походе. Кроме того, это была армия нового типа. Обычно к каждой дивизии прикреплялась кавалерия, и артиллерия к каждому пехотному батальону. В Великой армии пушки были сосредоточены в дивизионных парках, а кавалерия собрана в один громадный 22-тысячный корпус, имеющий собственную артиллерию. Кавалерия получила задание прикрыть переброску французских войск, которые текли, словно параллельные стальные реки, не по Шварцвальду, как ожидалось, а через всю северо-западную Германию к нескольким пунктам на Дунае, расположенным между позициями Мака и Веной.
В конце сентября боевые охранения генерала Мака у выходов из Шварцвальда начали сталкиваться с французскими кавалеристами; основываясь на том, что с ними были пушки, генерал решил, что пехота уже на подходе, и приказал сосредоточиться в районе Ульма. Первые надежные вести пришли 7 октября, и вести эти повергали в ужас: французы в огромном количестве уже стоят на юге от Дуная, отрезав австрийцев от коммуникаций.
Австрийский командующий сделал все, что было в его силах, чтобы пробить себе дорогу из окружения: сначала по одному берегу реки, потом по другому, но, где бы он ни соприкасался с французами, они превосходили его числом. Генерал был сбит с толку, окружен. Через неделю, отдавая саблю Наполеону, он разрыдался со словами: «Узрите злосчастного Мака!»
V
Почти 70 тысяч солдат Мака погибли или попали в плен, но трудности Наполеона только начинались. Линии его коммуникаций протянулись на сотню миль до Рейна, и для сохранения их требовалось немало войск; также пришлось отправить значительную силу, чтобы защитить от австрийцев южный край в Тироле и Италии. В конце октября, прежде чем стало возможно наступление вниз по Дунаю, Кутузов прибыл в Вену с первой русской армией. В течение следующих шести недель продолжалось маневрирование по долине Дуная, которая стоит у восточных ворот Европы. После провала в Ульме и прибытия контингента во главе с Буксгевденом и императором русские составили большую часть союзных сил и получили возможность задавать стратегический тон. Они весьма шокировали австрийцев тем, что предложили временно оставить позиции и даже Вену врагу, но настояли на своем и, отступая с боем, в конце ноября завели французов через горы в Богемию.
