Интересно отметить, что в придворных кокандских хрониках Якуб-бек, несмотря на фактическую измену Коканду и провозглашение себя независимым правителем, всегда характеризовался как подданный династии Минг. Разные авторы по-разному оценивают его личность и политику: по мнению одних, он являлся эффективным правителем и талантливым полководцем, другие считают его хитрым интриганом, виновным в смерти одних белогорских ходжей и бегстве из Кашгарии других [Бейсембиев, 2009, с. 119–120, 315] (ср.: [Ибрагимова, 1965, с. 54]). Однако в узурпации власти кокандские историки его не обвиняют. Вполне вероятно, что это связано, во-первых, с тем, что он не стремился испортить отношения с Кокандским ханством, во-вторых, не претендовал на ханский титул, что дало бы формальные основания обвинить его в мятеже и узурпации. Более того, еще в 1873 г. он обращался к кокандскому хану с просьбой прислать ему войска для борьбы с китайцами [Петровский, 2010, с. 106].
[160] Тот факт, что он реально не признавал власти Коканда, по-видимому, не смущал историков: в последний период истории Кокандского ханства многие региональные наместники и внутри самого ханства зачастую вели себя точно так же! Такое отношение к нему тем более любопытно, поскольку историкам не было неизвестно о том, что Якуб-бек в борьбе за трон Йеттишара устранял не только ходжей, но и представителей кокандской ханской династии. Так, в 1286 г. х. (1869/1870 г.) в Кашгарию прибыл Музаффар-бек, сын кокандского хана Мухаммад-Али, и потребовал у Якуб-бека передать ему власть на том основании, что некогда сам «бадаулет» являлся слугой его отца. По распоряжению Якуб-бека амбициозный ханский сын был отравлен, а вскоре такая же судьба постигла и еще одного члена династии Минг – Мухаммад-Кули-бека [Бейсембиев, 2009, с. 233–234, 319].
Отказ Якуб-бека от подчинения своему законному сюзерену, провозглашение себя независимым правителем, подчинение (пусть даже и духовное!) османскому султану, а также заигрывание с Российской и Британской империями не повредили узурпатору. В течение десятилетия он возглавлял созданное им государство Йэттишар, считаясь лидером и объединителем практически всего многонационального населения Восточного Туркестана. Тем не менее несмотря на собственную энергию, способность объединить разнообразное население Кашгарии, дипломатическое мастерство, нельзя сказать, что Якуб-бек преуспел в качестве монарха. В последние годы жизни он потерпел несколько поражений от китайцев, а 30 мая 1877 г. умер – по одним сведениям, от яда, по другим – от апоплексического удара. Государство Йеттишар ненадолго пережило своего основателя: сразу после его смерти его сыновья начали борьбу за власть, чем немедленно воспользовались китайцы и уже в 1878 г. вновь вернули Восточный Туркестан под свой контроль [Веселовский, 1899, с. 101–102; Ресалэ, 1940, с. 135; Ходжаев, 1979, с. 98–103; 1982, с. 191; Boulger, 1880, р. 237–260].
Часть IV
Самозванцы в тюрко-монгольских государствах
Как и практически во всех странах и регионах мира, в тюрко-монгольских государствах имели место случаи самозванства, хотя деятельность таких авантюристов была затруднительна. Ведь тюркские и монгольские народы довольно аккуратно относились к своим родословным, так что попытка какого-либо лица приписать себя к какому-нибудь роду, особенно правящему, с большой долей вероятности могла быть развенчана. Тем не менее такие авантюристы находились, и их появление обусловливалось самыми разными факторами, о которых мы и поговорим ниже.
Глава 9
Категории самозванцев
Условия, при которых самозванцы появлялись в тюрко-монгольских государствах, не слишком отличались от условий появления аналогичных авантюристов в других странах.
Несомненно, наибольший всплеск самозванства приходился на периоды династических кризисов, междоусобной борьбы, когда за короткое время уничтожалось физически значительное число представителей правящей династии того и иного государства. Настолько короткое, что порой ни подданные, ни даже представители знати не успевали узнать, что тот или иной царевич (или даже хан) уже сошел с политической сцены. Этим и пользовались авантюристы, выдававшие себя за представителей правящего рода.
Можно выделить три основных вида самозванцев в тюрко-монгольских государствах, каждый из которых мы рассмотрим отдельно.
§ 1. Самозванцы, выдававшие себя за реально существовавших правителей
Авантюристы, выдававшие себя за реально существовавших потомков Чингис-хана или представителей нечингисидских правящих династий, были довольно многочисленны: ведь немало членов тюрко-монгольских государств погибали при довольно таинственных обстоятельствах, дающих основание предполагать, что они могли остаться в живых. Это и неудивительно: ведь ни один монарх, занявший трон после смерти своего предшественника, не пожелал бы давать собственным соперникам такое основание для обвинения, как устранение законного монарха или других своих близких родственников! Соответственно, в некоторых случаях авантюристы или стоявшие за ними политические силы старались использовать противоречивость сведений о судьбе того или иного потомка Чингис-хана, чтобы попытаться захватить власть. Хотя авантюры таких самозванцев характерны также преимущественно для периодов кризисов и гражданских войн, иногда «чудесно спасшиеся» претенденты на трон появлялись и в более спокойные периоды.
По-видимому, хронологически первым самозванцем, зафиксированным в источниках, являлся авантюрист, выдававший себя, впрочем, не за Чингисида, а за представителя могущественной эмирской династии: он был объявлен Тимур-Ташем – сыном Чопана, влиятельного государственного деятеля в государстве ильханов в Иране. Чопан и многие члены его семейства (в том числе и Тимур-Таш) погибли в конце 1320-х годов в результате репрессий, обрушенных на них ильханом Абу Саидом. Однако в 1337 г. Хасан Кучак, сын Тимур-Таша, ставший в это время одним из нескольких влиятельных временщиков в разваливающемся государстве Хулагуидов, нашел «бродягу, похожего на его отца» по имени Кара-Джари, которого выдал за спасшегося Тимур-Таша [Хафиз Абру, 2011, с. 158].
[161] Дело в том, что несмотря на свое влияние и энергичность, сам Хасан Кучак был слишком молод (ему в это время было около двадцати лет), поэтому вряд ли сумел бы убедить других эмиров, включая и собственных родственников, поддержать его в борьбе за власть. Действуя же от имени своего «отца», который уже в 1320-е годы был достаточно влиятельным сановником (наместником ильхана в Руме – Малой Азии), он мог с большим успехом достичь своей цели. Однако годом позже лже-Тимур-Таш, убедившись, что многие принимают его за настоящего эмира, выступил против своего «сына», который в любой момент мог его разоблачить, попытался убить его, но попытка оказалась неудачной, и самозванцу пришлось бежать. Хасан Кучак тут же объявил, что на самом деле это никакой не его отец, а «туркманский нищий», причем нисколько не смущаясь признал: «Это дело (объявление самозванца Тимур-Ташем. – Р. П.)было моей хитростью». Самозванец бежал в Тебриз, где объединился с ойратскими эмирами, которые, несмотря на разоблачение, сочли возможным поддержать его претензии, надеясь, что это поможет им в борьбе за власть. В самом деле вскоре ойратам, действуя от его имени, удалось взять под контроль Багдад и практически весь Ирак. Однако и с ними у авантюриста возникли разногласия, он попытался спастись бегством, но был схвачен и казнен в 1339 г. [Хафиз Абру, 2011, с. 159–162].
