Построения и выводы В. П. Юдина представляются несколько экстравагантными, поэтому неудивительно, что они не получили поддержки со стороны других исследователей.
[184] Однако аналогичные идеи некоторых других авторов в отношении еще одного представителя рода Киятов были поддержаны исследователями в гораздо большей степени. Речь идет о знаменитом Мамае, который, начиная с некоторого времени, стал характеризоваться как узурпатор власти в Золотой Орде. Нами уже было посвящено специальное исследование проблеме формирования в историографии образа Мамая как узурпатора [Почекаев, 2010, с. 149–157], поэтому ниже мы кратко воспроизведем лишь основные свои выводы по данному вопросу.
Средневековые авторы нередко именовали Мамая ханом или царем, но, как мы предположили, либо добросовестно заблуждались относительно его статуса, либо же намеренно старались повысить его, чтобы представить победу над ним Дмитрия Донского на Куликовом поле более значительной [Почекаев, 2010, с. 149–152]. А прямое обвинение его в узурпации власти прозвучало впервые на рубеже 1980–1990-х годов в работах Л. Н. Гумилева, всячески стремившегося представить русско-ордынские отношения как союз. А противостояние московского государя Дмитрия Ивановича (впоследствии Донского) с Мамаем он объяснял тем, что Мамай являлся узурпатором власти, и московский государь, выступив против него якобы поступил как истинный друг и союзник законного хана-Чингисида Токтамыша [Гумилев, 1992б, с. 425; 1995, с. 170].
Можно было бы задать немало вопросов и привести множество возражений в связи с различными натяжками и противоречиями в концепции Гумилева, однако все это, как уже отмечалось, было сделано нами в другой работе. Теперь же для нас важно, что для многих последующих историков и публицистов красивая версия Льва Николаевича оказалась вполне убедительной и впоследствии неоднократно использовалась ими – несмотря на то что они знали о так называемых мамаевых ханах (см., напр.: [Абдулаева, 2009; Горский, 1998, с. 16; Кожинов, 2000; Кругов, 2005; Федотов, 2004, с. 202]).
В какой-то мере примыкает к версии об узурпаторстве Мамая еще одна концепция – о создании Мамаем самостоятельного государства на обломках Золотой Орды, фактически распавшейся в эпоху «Великой замятни». В исследовательской литературе появляются работы о «Мамаевой Орде» [Кучкин, 1996] и даже так называемом эмирате Мамая [Гончаров, 2005, с. 99; История, 2009, с. 577], что с правовой точки зрения также может оцениваться как мятеж и узурпация.
Таким образом, Мамай из законного бекляри-бека, чей статус подтверждался всеми ханами, которых он поддерживал (а фактически возводил на престол), усилиями историков и популяризаторов их идей превратился в очередного «узурпатора» на золотоордынском троне (по версии Л. Н. Гумилева и его последователей), либо же создателя на золотоордынском пространстве собственного независимого государства (по версии В. А. Кучкина).
Наконец, последний из интересующих нас примеров опять же связан с золотоордынскими правителями и к тому же имеет прямое отношение к Мамаю, поскольку касается тех ханов, которые возводились им на престол. В ряде своих недавних работ казанский историк и этнограф Д. М. Исхаков, анализируя отдельные произведения средневекового татарского фольклора, сделал интересные наблюдения относительно происхождения «мамаевых ханов». Исследователь обратил внимание на упоминание, в частности, в татарско-башкирском дастане «Туляк и Сысулу» имен правителей Туляка и Габдуллы, причем с ханскими титулами – эти имена совпадают с именами ханов, возводившихся Мамаем на престол Золотой Орды. Сравнив эти сведения с данными ряда других средневековых источников (анонимного татарского исторического сочинения XVII в. «Дефтер-и Чингис-наме», а также ряда других татарских летописей и родословных-шеджере), Исхаков обнаружил, что деятельность Туляка и Габдуллы также связана с одним из регионов Золотой Орды, а именно – с Волжской Булгарией. Все это позволило исследователю высказать осторожное суждение о том, что Габдулла и Туляк (т. е. «мамаевы» ханы Абдаллах и Мухаммад-Булак) могли на самом деле быть не Чингисидами, а представителями булгарской княжеской династии, а также родственниками покровительствовавшего им Мамая [Исхаков, 2009а, с. 96–101; 2011б, с. 121–124, 126]. Безусловно, такая версия противоречит как ряду источников, сообщающих о принадлежности указанных правителей не просто к роду Чингисидов, но также и к ветви Бату, т. е. наиболее легитимному правящему семейству Золотой Орды, так и мнению большинства исследователей данной эпохи в истории Золотой Орды.
[185] Однако в отличие от приведенных выше версий О. И. Сенковского, В. П. Юдина и Л. Н. Гумилева, она базируется на тщательном анализе различных исторических источников и потому заслуживает внимания как интересный пример возможности использования эпических и литературных произведений в качестве источников «альтернативной» информации, нередко противоречащей уже устоявшимся в исторической науке мнениям и стереотипам. То есть, как следует из подназвания одной из работ самого Д. М. Исхакова, – возможности представить «новый взгляд на известные проблемы».
«Навязанное» родство. Все возрастающий интерес к истории рода Чингисидов заставляет исследователей и популяризаторов истории тюрко-монгольских государств искать представителей «золотого рода» там, где их не было. В результате в ряде работ Чингисидами объявляются правители, которые сами и не подозревали о своей принадлежности к ханскому роду.
За последние несколько лет, благодаря изысканиям кумыкских историков, были подробно рассмотрены различные аспекты исторического развития кавказского народа кумыков. В изучении различных проблем исследователи значительное внимание уделяют происхождению их правителей – шамхалов. Основываясь на довольно туманных сообщениях средневековых источников о правителях «из рода ордынских ханов» [Алиев, 2009, с. 11], кумыкские ученые восстанавливают генеалогию шамхалов, выводя их происхождение сразу от двух линий золотоордынского правящего семейства Джучидов. Согласно их изысканиям, первой династией кумыских правителей являлись потомки Чолхана (в русской фольклорной традиции «Щелкан Дудентьевич») – двоюродного брата золотоордынского хана Узбека, потомка Бату; в конце XIV – начале XV в. эта династия сменяется другой – потомками Туга-Тимура, брата Бату, которые якобы управляли кумыками вплоть до 1867 г. В подтверждение своей концепции авторы довольно вольно интерпретируют данные летописных источников, эпоса и фольклора, филологии и исторической географии, считая возможным выводить происхождение кумыкских шамхалов из названий отдельных местностей и населенных пунктов (см., напр.: [Гусейнов, 2009, с. 316–318; 2010, с. 198–200]).
