В 1992 году Дустом первый взбунтовался против своего наставника Наджибуллы, заслужив репутацию предателя и политического оппортуниста. Затем сильно пьющий Дустом превратился в «доброго мусульманина». С тех пор он побывал в союзе со всеми — Масудом, Хекматьяром, талибами, снова с Масудом — и всех по очереди предавал с нескрываемым апломбом. Он состоял на содержании у всех стран, получая средства от России, Узбекистана, Ирана, Пакистана, а потом и от Турции. В 1995 году ему удалось состоять на довольствии одновременно у Ирана и у Пакистана, которые тогда были на ножах друг с другом из-за Талибана.
[57] Контролируя всего шесть провинций на севере, Дустом сделался незаменимым для соседних стран. Теперь Иран, Узбекистан и Россия поддерживали Дустома как светский буфер на пути пуштунских фундаменталистов и видели в нем единственного лидера, способного спасти север Афганистана от Талибана.
[58] Если он и отличался последовательностью в чем-либо, так это в неприятии пуштунского фундаментализма, даже до появления талибов.
Мазари-Шариф, некогда оживленный перекресток на Великом Шелковом Пути, восстановил свое значение как ключевой пункт для контрабанды между Пакистаном, Средней Азией и Ираном. Дустом создал свою собственную авиакомпанию Balkh Airlines, привозившую товары из Дубая. Поток грузовиков через границу со Средней Азией в 70 милях от Мазари-Шарифа давал ему стабильный доход в виде пошлин и платы за транзит. Базары Мазари-Шарифа были переполнены русской водкой и французскими духами для узбекских солдат, любивших выпивку и женщин. Но, в отличие от других полевых командиров, Дустом создал эффективную администрацию, работающую систему здравоохранения и образования. Около 1800 девушек, большинство в юбках и в туфлях на высоких каблуках, посещали Университет Балха в Мазари-Шарифе, единственный действующий университет в стране.
Вследствие этого ом обеспечил безопасность для десятков тысяч беженцев из Кабула, которые покидали столицу несколькими волнами, начиная с 1992 года. Они искали прибежища в Мазари-Шарифе, который представлялся им последним оплотом мирной жизни. Знаменитые афганские певцы и танцоры, которые не могли больше давать концерты в Кабуле, переехали в Мазари-Шариф. Мазари-Шариф — это к тому же и место паломничества. Тысячи людей приходят ежедневно помолиться у выложенной голубой плиткой гробницы Али, племянника и зятя Пророка Мухаммада и четвертого халифа, особенно почитаемого шиитами. Утверждается, что Али похоронен здесь, в месте, ставшем самым священным в Афганистане и украшенном самой великолепной мечетью. Рядом с Мазари-Шарифом находятся развалины Балха, который арабские завоеватели в VII веке называли «матерью всех городов». 3000 лет назад здесь проповедовал Заратустра, здесь был лагерь Александра Македонского, здесь родился персидский поэт Руми. Балх был центром расцвета переходящих друг в друга цивилизаций зороастризма, буддизма и ислама до своего разрушения Чингисханом в 1220 году, после которого центр культурной и торговой жизни переместился в Мазари-Шариф.
Дустом пользовался уважением просто за то, что за 18 лет войны город оставался нетронутым. Жители Мазари-Шарифа ни разу не испытали обстрелов и уличных боев, разрушивших другие города. Но их благоденствие подходило к концу. История узбекских кланов — это долгий перечень кровавых ссор, убийств из-за мести, борьбы за власть, разбоев, грабежей и споров из-за женщин. Любимый узбеками спорт бузкуши (козлодрание) — нечто вроде поло, в котором несколько всадников с плетками пытаются отобрать друг у друга обезглавленную тушу козла, — всегда использовался как метафора узбекской политики. В этом спорте нет ни правил, ни команд, — точно так же, как в отношениях между Дустомом и его собратьями по оружию.
Существовала непримиримая вражда между Дустомом и его заместителем, генералом Малеком Пахлаваном, — Дустома обвиняли в убийстве брата Малека, генерала Рашида Пахлавана, расстрелянного из засады вместе со своими 15-ю телохранителями в июне 1996 года. Эта вражда, плюс опасения, что Дустом уже отдал приказ об убийстве самого Малека, а также взятки и обещания талибов, привели к тому, что 19 мая 1997 года Малек предал Дустома и попросил талибов помочь ему свергнуть своего вождя.
[59] К Малеку присоединились еще три генерала: его сводный брат — Голь Мохаммад Пахлаван, Гафар Пахлаван и Маджид Роузи. Кроме того, Дустом задолжал своим солдатам: жалование за пять месяцев, и среди них начались беспорядки.
Талибы быстро продвигались на север со стороны Герата и Кабула. После того как северные провинции одна за одной оказывались в руках неожиданных союзников — пуштунов и узбеков, базировавшихся в провинции Фарьяб, служившей опорой Малеку, — Дустом бежал со 135 солдатами и офицерами, сначала в Узбекистан, а потом: и в Турцию. По пути в Термез на афгано-узбекской границе ему приходилось давать доллары своим собственным солдатам, чтобы они пропустили его конвой. Для талибов это была возможность, посланная самим Богом, но они ничего не извлекли из своего прошлого опыта завоевания других городов, где они отказывались делиться властью, не проявляли политической гибкости и проводили в жизнь законы шариата, не принимая во внимания национальных особенностей. Если Малек надеялся получить из рук талибов такую же автономию, которой Дустом пользовался с 1992 года, он жестоко ошибся. Это была сделка с сатаной, которая немедленно развалилась на части.
Когда 2500 хорошо вооруженных талибов под командованием муллы Абдур Разака (того самого, кто приказал убить Наджибуллу) въехали в Мазари-Шариф на своих пикапах, они отказались делить власть с Малеком, предложив ему малозначительный пост заместителя министра иностранных дел в Кабуле. Талибы, большая часть которых впервые оказалась на севере, начали разоружать узбекские и хазарейские части, заняли мечети, в которых они провозгласили начало жизни по шариату, закрыли школы и университет и прогнали женщин с улиц. В городе, где множество народностей жили рядом и который был самым открытым и либеральным городом в стране, это был верный путь к катастрофе.
Пакистанские дипломаты и разведчики устремились в Мазари-Шариф, чтобы помочь талибам заключить новое соглашение, поскольку старое уже трещало по швам. Исламабад усугубил положение преждевременным признанием талибов законными правителями Афганистана и убедил Саудовскую Аравию и Объединенные Арабские Эмираты сделать то же самое.
[60] Сперва узбеки думали, что власть будет поделена, но вскоре они поняли, что речь идет о захвате власти талибами. Малек оказался между двух огней, усугубив свое предательство Дустома выдачей талибам Исмаил Хана, воевавшего против них в Фарьябе.
[61]
