Катастрофа на севере и последующие тяжелые бои в течение лета еще более усилили этнический раскол между пуштунами-талибами и непуштунами. Страна фактически была поделена по линии между севером и югом и между пуштунскими и непуштунскими районами. Все фракции проводили этнические чистки и преследовали своих противников по религиозным убеждениям. Талибы вырезали крестьян-хазарейцев и выгнали таджикских фермеров из долины Шомали. Узбеки и хазарейцы вырезали сотни пленных талибов и убивали пуштунских крестьян на севере и вокруг Кабула. Шииты-хазарейцы также изгоняли пуштунов за то, что они сунниты. Более 750 тысяч человек бежало от боев — на севере вокруг Мазари-Шарифа, на гератском фронте и в окрестностях Кабула. Это вызвало новую гуманитарную катастрофу в то время, когда службы ООН все еще пытались убедить живших в Пакистане беженцев вернуться домой. Кроме того, внутренние афганские противоречия усугублялись соседними странами, каждая из которых поддерживала своих ставленников в Афганистане, Это еще более обостряло национальный и религиозный раскол.
Кроме мирных жителей, наибольшие потери от возобновления боев понесла Организация Объединенных Наций. Спецпредставитель ООН Норберт Холл не смог убедить ни талибов в том, что ООН является нейтральным посредником, ни оппозицию — в способности ООН защитить права национальных меньшинств. Он оказался также не способен воздействовать на соседние страны и прекратить поставки оружия воюющим сторонам. Никто не доверял ООН и никто не обращал на нее внимание. Холл откровенно заявил, что внешние силы виновны в продолжении войны и в негибкости воюющих сторон. «Переговоры зашли в тупик, и мы не можем делать вид, что все хорошо. Я не говорю, что все афганские лидеры — марионетки, но должны же они получать где-то боеприпасы», — сказал он.
[72] Через месяц Холл подал в отставку.
Руководство талибов, не знающее ни процедур, принятых в ООН, ни ее Устава, оказалось наибольшим препятствием. Мулла Омар отказался встретиться с Холлом, обидев тем самым ооновских дипломатов, а другие вожди талибов публично высмеивали попытки ООН добиться прекращения огня. Обида талибов на ООН еще более усилилась после катастрофы Мазари-Шарифа, когда Совет Безопасности ООН отказался принять меры против организаторов резни и предоставить талибам место в ООН, которое по-прежнему занимал президент Раббани.
Талибы упорно подозревали ООН в коварных замыслах, и никакая дипломатия не могла рассеять эти подозрения. Они были убеждены, что ООН находится в сговоре со странами Запада, цель которого — вредить исламу и препятствовать осуществлению законов шариата. Они также обвиняли ООН в том, что под влиянием региональных держав она не признает их правительство. Кризис внутри ООН наступил в то время, когда богатые страны-доноры перестали давать деньги на программы: помощи, устав от бесконечной войны. Объем помощи сократился еще и потому, что талибы угнетали афганских женщин. Продолжение помощи Афганистану зависело от политики талибов в женском вопросе, которую они не желали изменить. Некоторые западные неправительственные организации прекратили свои программы помощи из-за того, что Талибан не разрешал им помогать женщинам. На севере благотворительные организации дважды были вынуждены свернуть свою деятельность из-за боевых действий — назад они уже не вернулись.
Кроме того, твердолобые талибы всячески старались сделать жизнь благотворительных организаций невыносимой и получить основания для изгнания их из районов, находящихся под контролем Талибана, под тем предлогом, что они занимаются прозападной антирелигиозной пропагандой среди населения. В конце сентября руководителям трех агентств ООН в Кандагаре было предписано покинуть страну после того, как женщину — юриста из Управления Верховного Комиссара ООН по делам беженцев — заставили разговаривать с чиновниками Талибана сквозь непрозрачное покрывало, а эти трое руководителей выразили протест. В ноябре Управление Верховного Комиссара ООН по делам беженцев приостановил все программы помощи после того, как талибы арестовали четверых афганцев — сотрудников комиссариата. Фонд спасения детей свернул несколько программ после того, как талибы запретили женщинам посещать занятия по распознаванию противопехотных мин. Оказание гуманитарной помощи населению где-либо стало практически невозможным, несмотря на приближающуюся зиму и растущую нехватку продовольствия.
Обращение талибов с женщинами вызвало бурные протесты во всем мире после того, как 28 сентября в Кабуле Эмма Бонино, комиссар ЕС по гуманитарным вопросам, и 19 западных журналистов и сотрудников благотворительных организаций были арестованы и в течение трех часов удерживались религиозной полицией. Они совершали обход женского корпуса больницы, существующей на деньги Европейского Союза, когда сопровождающие Бонино журналисты стали фотографировать женщин-пациентов — а законы талибов запрещают фотографию.
«Вот пример того, в каком: страхе живут здесь люди», — сказала госпожа Бонино журналистам в Кабуле.
[73] Талибан принес извинения, но это был очередной удар по сторонникам оказания помощи Афганистану на Западе. После этого талибы заявили, что кабульские больницы будут разделены на женские и мужские, и женщины не смогут лечиться вместе с мужчинами. При этом в Кабуле был всего один женский госпиталь.
Администрации Клинтона было все труднее сохранять свои первоначальные симпатии к талибам. Могущественные феминистские группы лоббировали в Вашингтоне интересы афганских женщин. В ноябре госсекретарь Мадлен Олбрайт выступила с самой суровой критикой Талибана со стороны США. «Мы против талибов — потому, что они противники прав человека, потому, что их отношение к женщине позорно, потому, что они ни во что не ставят человеческое достоинство», — заявила Олбрайт во время своего визита в Исламабад 18 ноября 1997 года. Ее заявление было воспринято как желание США устраниться и от Талибана, и от Пакистана, оказывающего поддержку последнему. Но Талибан, казалось, вовсе не заботился о протестах из-за границы и занимал все более антизападную позицию. Пакистанское и кандагарское духовенство рекомендовало Омару вышвырнуть вон все благотворительные организации, полные шпионов и врагов ислама.
[74]
Пытаясь оживить посреднические усилия ООН, Генеральный секретарь Кофи Аннан приказал Лахдару Брахими, бывшему министру иностранных дел Алжира, отправиться в турне по региону и представить доклад Совету Безопасности. Посетив 14 августа — 23 сентября 1997 года 14 стран, включая Афганистан, Брахими пришел к выводу о необходимости усилить международное давление на соседей Афганистана и прекратить военную помощь враждующим сторонам. В октябре Аннан создал группу из шести заинтересованных стран при ООН. Группа, прозванная «Шесть плюс два», включала шесть соседей Афганистана, Россию и США.
[75] Брахими надеялся, что группа заставит Иран пойти на переговоры с Пакистаном и вовлечь Вашингтон в поиски мирного решения. Другой целью было установить эмбарго на поставки оружия в Афганистан и начать переговоры между афганскими фракциями.
