Но теперь ISI противостояли другие группы влияния, имевшие свои связи с талибами: от радикальных священнослужителей до наркобаронов. Ожесточенное соперничество между ISI, правительством и этими группами влияния еще больше раскоординировало процесс принятия решений по афганским вопросам. Пакистанский МИД был настолько ослаблен, что оказался совершенно несостоятельным в афганских делах и не мог парировать выдвигавшиеся всеми соседями — Россией, Ираном, среднеазиатскими государствами — обвинения в дестабилизации региона. Попытки изменить критическое отношение к Исламабаду в ходе тайных поездок нескольких руководителей ISI в Москву, Тегеран, Ташкент и Ашхабад закончились неудачей.
Подвергаясь все возрастающей критике из-за рубежа, вновь избранное правительство Наваза Шарифа и ISI еще более укрепились в намерении поддерживать Талибан. В мае 1997 года во время попыток талибов захватить Мазари-Шариф, ISI решила, что если Пакистан признает талибов, то это вынудит враждебных соседей иметь с ними дело, а для этого им потребуется помощь Исламабада. Эта весьма рискованная игра провалилась, когда Пакистан поспешил с признанием талибов, выбитых после этого из Мазари-Шарифа.
[285]
Пакистан отреагировал на это нападками на тех, кто критиковал его, в том числе и на ООН, которая к тому времени открыто критиковала всякую внешнюю поддержку любых афганских фракций. Пакистан обвинил Генерального секретаря ООН Кофи Аннана в пристрастности. «ООН постепенно утратила свою роль в Афганистане и не пользуется доверием как нейтральный посредник», — сказал в январе 1998 года Ахмад Камаль, представитель Пакистана в ООН. Позднее на совещании послов в Пакистане Камаль говорил, что вовсе не Пакистан находится в изоляции в связи с Афганистаном, а все остальные страны изолировали себя от Пакистана и будут вынуждены согласиться с точкой зрения Пакистана в отношении талибов.
[286]
Пока Пакистан защищал политику Талибана, невзирая на повсеместную критику за рубежом, правительство совершенно не учитывало тех потерь, которые из-за этого несет страна. Наиболее ярким проявлением ущерба была афганская контрабанда. Этот бизнес, распространившийся на Среднюю Азию, Иран и страны Персидского залива, был пагубен для всех стран, но в особенности для Пакистана, чья промышленность разорялась из-за притока импортных потребительских товаров. То, что скрывалось за эвфемизмом «афганская транзитная торговля» (ATT), стало крупнейшей системой контрабанды в мире, объединяющей талибов, пакистанских контрабандистов, перевозчиков, наркобаронов, бюрократов, политиков, полицейских и армейских офицеров. Эта торговля стала основным источником дохода Талибана, хотя она и подрывала экономику соседних стран.
Пограничный пункт между Чаманом в провинции Белуджистан и Спинбулдаком на афганской стороне — лучшее место, где можно наблюдать за потоком контрабанды. В хороший день через него проходят примерно 300 грузовиков. Водители, пакистанские таможенники и талибы встречаются, как старые друзья, и пьют бесконечный чай, пока грузовики ждут своей очереди. Кажется, здесь все знакомы друг с другом, а от историй, рассказанных водителями, волосы у Всемирной Торговой Организации встали бы дыбом. Множество грузовиков Mercedes и Bedford — краденые, а их номера фальшивые. Они везут товары без документов. Водители могут проехать через шесть границ с фальшивыми номерными знаками, без водительских прав и паспортов. Грузы самые разные — от японских видеокамер до английского белья и чая с бергамотом, от китайского шелка до американских комплектующих для компьютеров, от афганского героина до пакистанской муки и сахара, от автоматов Калашникова из Восточной Европы до нефтепродуктов из Ирана. И никаких пошлин или налогов с продаж.
Этот Дикий Запад свободной торговли расцвел на почве гражданской войны в Афганистане, наркоторговли и разложения и распада государственных институтов во всех странах вдоль их афганской границы. Это совпало с дефицитом потребительских товаров в регионе. Пакистанская и афганская наркомафия и транспортная мафия объединились, чтобы удовлетворить этот спрос. «Все это происходит совершенно бесконтрольно, — говорил мне еще в 1995 году чиновник пакистанского Центрального управления доходов. — Перевозчики платят талибам за то, что те открывают им дороги для контрабанды, и эта мафия теперь решает, какое правительство будет в Афганистане и в Пакистане. Доходы Пакистана в этом году упадут на 30 процентов из-за таможенных пошлин, недополученных вследствие ATT».
[287]
Торговля всегда имела ключевое значение для сердцевины исламского мира. Великий Шелковый путь, соединявший Китай с Европой в Средние века, проходил через Среднюю Азию и Афганистан, и те же самые кочевники, что водили по нему караваны, сегодня превратились в водителей грузовиков. Шелковый путь повлиял на Европу почти так же сильно, как арабские завоевания, ибо караваны доставляли не только предметы роскоши, но и идеи, религии, новые виды оружия и научные открытия. Караван мог состоять из пяти-шести тысяч верблюдов, «по количеству перевозимого груза он был равен очень большому торговому судну. Караван двигался, как армия, со своим командующим, штабом суровым уставом, обязательными привалами и предосторожностями против кочевников-грабителей», — писал французский историк Фернан Бродель.
[288] Кажется, за 2000 лет мало что изменилось. Сегодняшние контрабандисты обладают похожей военной организацией, хотя верблюдов заменили грузовики.
В 1950 году, в соответствии с международными договорами, Пакистан разрешил не имеющему выхода к морю Афганистану беспошлинно ввозить товары через порт Карачи по договору об ATT. Перевозчики везли опечатанные контейнеры из Карачи, пересекали границу, продавали часть товара в Кабуле, затем возвращались и продавали остальное на пакистанском рынке. Это был Цветущий бизнес малого масштаба, так как Пакистан и сам имел доступ к дешевым импортным потребительским товарам, особенно к японской электронике. ATT расширилась в 1980-х годах, обслуживая контролируемые коммунистами афганские города. Падение Кабула в 1992 году совпало с появлением новых рынков в Средней Азии и ростом потребности в топливе, продовольствии и строительных материалов для возвращающихся афганских беженцев — это сулило транспортной мафии большие выгоды.
Но перевозчики были удручены продолжавшейся гражданской войной и необходимостью платить бандитам несколько десятков раз на протяжении всего маршрута. Хотя пешаварская мафия продолжала действовать между Пакистаном, северным Афганистаном и Узбекистаном, несмотря на продолжавшиеся бои вокруг Кабула, мафия Кветты не могла справиться с жадными главарями кандагарских банд, поставивших на дороге из Пакистана десятки цепей, за проезд через которые надо было платить. Транспортная мафия Кветты стремилась открыть безопасный путь в Иран и Туркменистан, и ту же политику проводило правительство Бхутто.
