Казалось, для России наступили черные времена. Рассыпавшийся в последние годы шведско-польский союз восстановился на новом, династическом уровне. В условиях, когда империя вышла из войны, а на южных окраинах России продолжалось противостояние с Крымом, страна физически не могла выдержать согласованный шведско-польский натиск. Юхан III приступил к делу незамедлительно. В Ревеле его флот высадил на берег 10-тысячную армию. Вдвоем с сыном, польским королем Сигизмундом III, они собирались отторгнуть от России Новгород, Псков и Смоленск. Кроме того, Польша хотела получить еще и Северскую землю. Союзники надеялись, что достичь этого удастся без большой войны. Желая предъявить ультиматум, Юхан III потребовал, чтобы русское правительство направило к реке Нарве «великое посольство».
Годунову в этих условиях оставалось только тянуть время и надеяться на чудо. Благо науку мелких интриг и дипломатических проволочек русский правитель к тому моменту освоил в совершенстве. Совсем недавно, в январе 1589 года, с их помощью он вынудил своего гостя, константинопольского патриарха Иеремию, учредить в Москве новую патриархию и возвести на ее престол верного Годуновым Иова.
И снова Борису повезло: за то время, что шел обмен грамотами, а стороны договаривались, где и когда встретятся посольства, ситуация успела измениться. Продемонстрировав желание вторгнуться в пределы России, Крымская орда неожиданно для Сигизмунда III всей мощью обрушилась на Речь Посполитую. Татары буквально растерзали южные районы королевства. Естественно, желание воевать с Россией у панов сразу же испарилось. И король Юхан остался в одиночестве. Теперь он уже ничего не хотел от Москвы. Зато, ободренные благоприятным поворотом событий, свои встречные требования выдвинули русские послы. Практически дословно повторяя фразы шведского ультиматума, они предложили Юхану III добровольно вернуть России Нарву, Ивангород, Ям и Копорье. Королевские представители прервали переговоры.
Русское командование не сомневалось в победе. Оно задумало использовать войну для подъема царского престижа. Федор Иоаннович лично повел армию в поход. Его сопровождали царица Ирина и правитель Борис Годунов. Главные военные посты получили «по породе» князья Мстиславский и Трубецкой. Опытный и талантливый, но неродовитый Хворостинин был назначен воеводой передового полка. Однако в условиях, когда противник не имел сил для наступления, этот скромный пост позволил Хворостинину сыграть важную роль в начавшейся войне.
6 января 1590 года на разведку двинулись русские разъезды. Передовые отряды дворянской конницы принялись тревожить дальними рейдами окрестности вражеских крепостей. 18 января из Новгорода выступили главные силы. От них вскоре отделились отряды, отправленные к Яму и Копорью. Они должны были обеспечивать фланг наступающего к Нарве войска Гарнизон осажденного Яма продержался недолго: после двухдневного обстрела он капитулировал. Сразу после этого другой русский отряд надежно блокировал Копорье. Устранив фланговую угрозу, царские полки направились к основным целям кампании — Ивангороду и Нарве. Первым у стен этой сдвоенной крепости оказался передовой полк Дмитрия Хворостинина. Не дожидаясь подхода главных сил, он атаковал прикрывавший подходы к Ивангороду шведский корпус. Упорная битва продолжалась до самого вечера. Потерпев поражение, шведы отступили за Нарову
[39], а вскоре большая их часть отошла к Раковору.
Главные русские силы подошли к крепостным стенам 2 февраля. Начались приготовления к осаде и штурму обоих городов. С 6 по 18 февраля шел интенсивный обстрел стен из пушек «большого наряда». В западной и северной стенах Нарвы образовались большие проломы. 19 февраля русские ратники пошли на штурм. И тут сказался просчет руководившего их действиями Годунова. Царский шурин увлекся главной задачей — пробить проемы в стенах — и запретил своим пушкарям вести огонь по башням. В результате крепостная артиллерия осталась неподавленной, и теперь шведские пушки буквально выкашивали идущие на штурм колонны.
В остальном русские войска действовали безупречно. Чтобы противник не имел возможности перебрасывать подкрепления с неатакованных участков, наступление велось сразу с нескольких сторон. Но при этом на направлении главного удара были сосредоточены достаточно большие силы: в проломы у Русских ворот наступали свыше пяти тысяч воинов. Это при том, что весь шведский гарнизон Нарвы не превышал 1600 человек. Несмотря на большие потери от артогня, русским ратникам в нескольких местах удалось ворваться в проломы, забраться по лестницам на стены. Но удержать захваченные позиции они не смогли.
Чувствуя, что положение в Нарве критическое, перешли в наступление шведские войска, отогнанные к Раковору. Однако это направление прикрывал полк Хворостинина, и опытный воевода еще раз подтвердил свою высокую репутацию. Помощь к Нарве пробиться не смогла, и командовавший обороной Горн предложил Годунову перемирие.
Правитель потребовал, чтобы шведы передали России города Ивангород, Ругодив, Копорье и Корелу. Горн же соглашался только на перерыв в военных действиях, с тем чтобы Россия могла обсудить возможные уступки непосредственно с королем. Ответом на попытку тянуть время стал огонь русских пушек. Очевидно, он помог Горну настроиться на конструктивный лад. Теперь шведы были согласны еще до начала переговоров передать России Ивангород. Этот вариант Годунова не устроил, и он приказал возобновить обстрел. Во время следующей передышки Горн согласился добавить к Ивангороду Копорье. Дни шли за днями. Грохот канонады перемежался раундами переговоров. Шведы стояли на своем. Горн понимал, что время работает на него. У русских начались проблемы с продовольствием. Неуклонно приближалась весна, время крымских набегов.
Наконец 25 февраля стороны заключили перемирие сроком на год. По его условиям шведы передали русским Ивангород и Копорье, а также морское побережье между реками Нева и Нарва. Однако основная цель похода — восстановление балтийского мореплавания — не была достигнута. Осторожность, так помогавшая Годунову в интригах, не оправдала себя на поле боя. Повторный штурм полуразрушенной Нарвы мог сделать его триумфатором, но Борис на него не решился. Впрочем, надо признать, у Годунова были причины для осторожности. Он помнил, что Крымская орда чередует удары по Польше с набегами на Россию. А значит, мобильные войска надо было сохранить и весной перебросить на южную границу.
Подписав перемирие с Москвой, король Юхан III попытался возобновить союз с Польшей. Но той было не до шведов: в 1590 году, сразу после татарского набега, турецкий султан потребовал от Сигизмунда III ежегодной дани, и вопрос о войне с «Московией» польские послы не соглашались теперь даже обсуждать. В начале 1591 года Речь Посполитая заключила очередное перемирие с Россией, на этот раз — сроком на 12 лет. Однако на союз против Москвы с удовольствием пошел Крым. Обрадованный Юхан III провел крупнейшую со времен Ливонской войны мобилизацию. К началу новой кампании он сосредоточил у русских границ 18-тысячную армию под командованием Флеминга. Эти войска ждали только известий о начале татарского наступления.
