Ограниченные в своих действиях, с одной стороны, требованием начальства, с другой — ропотом утомленных войной дворян, воеводы приняли логичное в той обстановке решение. Они сосредоточили войска под стенами крепости Кромы. Восставший гарнизон во главе Григорием Акинфиевым еще осенью 1604 года превратил ее в передовой форпост армии самозванца. После предпринятой Акинфиевым попытки взять Орел Годунов направил против Кром войска Шереметева. Гарнизону Кром пришлось туго, и он запросил у «царевича» подмоги. Мольба о помощи не осталась без ответа. К концу декабря 1604 года в крепость прорвались около 500 донских казаков атамана Корелы.
Правительственные войска тоже получили подкрепление. В январе 1605 года к Шереметеву из Мценска подошел отряд воеводы Щербатого. Прибыла осадная артиллерия: две большие мортиры и пушка. В феврале под Кромами появился отряд стольника Бутурлина. Однако взять крепость все никак не получалось. И тогда царь направил к ней всю армию Мстиславского. Это решение, вопреки мнению большинства историков, не было ни случайным, ни глупым. К 4 марта 1605 года, когда войска Мстиславского стали лагерем у Кром, восстание охватило большинство городов и крепостей юга России. В начале марта в Путивль, где находился самозванец, доставили пленных воевод из Оскола, Валуек, Воронежа, Царева-Борисова и Белгорода. Вскоре на сторону восставших перешли гарнизоны крепостей Елец и Ливны. Таким образом, район Кром превратился для царской армии в удобный плацдарм, позволяющий одновременно угрожать войскам самозванца, расположенным на юге и юго-западе. Отсюда Мстиславский, в случае необходимости, мог одинаково успешно действовать на обоих оперативных направлениях. И в то же время хорошая дорога через Орел и Тулу надежно связывала царскую армию с Москвой, откуда она могла беспрепятственно получать снабжение.
Вскоре отряд князя Барятинского доставил из Карачева собранную там осадную артиллерию, и главное сражение кампании вступило в решающую фазу. Кромы были относительно небольшой крепостью с дубовыми стенами, выстроенными за десять лет до начала осады. Главным ее преимуществом было исключительно выгодное расположение на местности. Крепость стояла на вершине холма возле реки. Через окружающие болота и камыши к Кромам вела единственная узкая дорожка. По мере того как весна вступала в свои права, возможностей двигаться вне этой тропинки становилось все меньше. Первый штурм царские воеводы провели еще до прибытия тяжелой артиллерии. Ночью пехотинцы боярина Салтыкова подобрались к стенам города и подожгли их. Руководивший обороной Карела принужден был отвести казаков в острог. Царские ратники подступили к его стенам, но тут выяснилось, что весь посад простреливается из цитадели. Штурмующие несли огромные потери от меткого огня донцов. Чтобы спасти своих людей от истребления, Салтыкову пришлось отступить в лагерь.
Вскоре топи вокруг Кром стали непроходимыми. Понимая, что повторный штурм приведет к новым бессмысленным потерям, царские воеводы устроили батареи и стали бомбардировать Кромы, не жалея пороха. Вскоре в цитадели сгорело все, что могло гореть. На месте, где проходила стена, осталась лишь земляная осыпь. Но казаки углубили рвы и вырыли целые лабиринты окопов, траншей и лазов, через которые могли не только скрытно передвигаться по крепости, но и производить ночные вылазки. Свои жилища — «норы земляные» — донцы устроили под внутренним обводом крепостного вала. Во время обстрелов они сидели там, а затем проворно бежали по траншеям в окопы, чтобы встретить атакующих градом пуль.
Эта тактика постепенно изматывала войска Мстиславского. Дисциплина в них падала. У осажденных тоже не все шло гладко. Потери были не так велики, как в царской армии, но гибель каждого бойца ощущалась тяжелее. Истекали запасы продовольствия и снаряжения. Вскоре атаман Карела отправил к Лжедмитрию гонца с сообщением, что, если не придут подкрепления, крепость придется сдать. Самозванец понимал значение Кром и потому направил на выручку к казакам все силы, которые смог собрать. Путивль в тот момент остался почти без воинов. Командовать идущим на прорыв отрядом «царевич» назначил сотника Юрия Беззубцева.
Лагерь Мстиславского раскинулся на широком болотистом пространстве. В нем недавно началась эпидемия дизентерии. Невзирая на запреты, дворяне покидали полки и уезжали лечиться. Чтобы компенсировать убыль в частях, власти направляли в район Кром подкрепления. Через заставы в обоих направлениях часто шли обозы и воинские команды. Так что казаки Беззубцева легко сошли за своих. Отряд из 500 свежих бойцов без единого выстрела провел в Кромы 100 возов с хлебом и воинскими припасами. Вскоре после этого боевые действия затихли. Атаман Карела, инициатор смелых предприятий, получил в одном из боев серьезное ранение, и осажденные на время прекратили вылазки. Со своей стороны царские воеводы больше не пытались штурмовать или обстреливать город. В военных действиях наступила пауза.
Укрепившись в южных пределах России и добившись к весне 1605 года равновесия на фронтах, Лжедмитрий стал активно подыскивать союзников за пределами страны, чтобы использовать их в борьбе против династии Годуновых. Так, узнав о том, что семитысячная армия Ивана Бутурлина была уничтожена на Северном Кавказе черкесами, татарами и турками, самозванец в апреле 1605 года отправил послов с дарами в Крым. Еще раньше его гонцы уехали в Большую Ногайскую Орду. Всех степных кочевников «царевич» приглашал в совместный поход на Москву. Одновременно Лжедмитрий пытался расшевелить главного союзника — Речь Посполитую. Он послал к Сигизмунду III Сулеша Булгакова с письмом, в котором призывал короля принять под свое покровительство Северскую землю.
Однако на сейме, открывшемся в январе 1605 года, сенаторы высказались за сохранение перемирия с Россией. Польский канцлер Ян Замойский осыпал сторонников Лжедмитрия язвительными насмешками: «…тот, кто выдает себя за сына царя Ивана, говорит, что вместо него погубили кого-то другого. Помилуй Бог, это комедия Плавта или Теренция, что ли? Вероятное ли дело, велеть кого-то убить, а потом не посмотреть, тот ли убит… Если так, то можно было подготовить для этого козла или барана»
. Таким образом, Сигизмунд III не мог оказать самозванцу прямую военную помощь. Однако благодаря покровительству короля эмиссары Лжедмитрия продолжали набирать наемников в его армию. С весны 1605 года вербовка шла под видом подготовки к свадьбе. Соглашавшиеся служить Лжедмитрию жолкнеры и гайдуки заносились секретарями в списки «приятелей», то есть дружек
[47], невесты.
А в это время царь Борис, прежде деятельный и энергичный, все чаще устранялся от дел. Силы его стремительно угасали. Некогда Годунов снискал симпатии России, положив конец опрично-дворовой политике. Теперь, в обстановке гражданской войны, он вынужден был возродить репрессивный режим. В наиболее жестоких формах террор применялся в отношении сочувствующих Лжедмитрию низов. Но и прочим доставалось не слабо. С каждым днем все большее влияние приобретал глава Тайного совета Семен Никитич Годунов. Он руководил сыскным ведомством и слыл крайне жестоким человеком. Ходили слухи, будто Семен добивался от царя права казнить без суда, по одному лишь подозрению в измене, даже членов Думы.
