Но тут вмешалось еще одно обстоятельство. В южные пределы России вторглась 20-тысячная Крымская орда. Причем, вопреки довоенным расчетам, в походе кроме татар и ногайцев участвовали турецкие янычары с «огненным боем». Все лето в южных уездах шли сражения. В целом их ход был благоприятен для России. Но никто не мог поручиться, что хан не введет в бой свежие силы. Лишь к концу августа в Москву сообщили, что «большие орды» отошли в степи. Однако, несмотря на упущенное время, правительство считало, что шансы на победу еще не утрачены. В стане врага по-прежнему царило «бескоролевье». Союзник России, Густав Адольф, вел успешные бои в Германии, вынуждая поляков держать крупные силы на северных и западных границах. В этих условиях 10 сентября 1632 года русские войска получили приказ начать боевые действия против Речи Посполитой.
ГЛАВА 26.
ВОЕННАЯ КАМПАНИЯ 1632—1634 ГОДОВ.
КАПИТУЛЯЦИЯ АРМИИ ШЕИНА.
УСЛОВИЯ ПОЛЯНОВСКОГО МИРА
В целом план кампании был сравнительно неплохим. По нему из района Можайска на Смоленск наступала центральная армия во главе с Михаилом Шейным и Артемием Измайловым. В ее составе было свыше шести тысяч конных дворян и детей боярских, более полутора тысяч казаков, примерно около трех тысяч служилых татар, свыше девяти тысяч солдат в полках нового строя, а также более полутора тысяч стрельцов, всего 21 тысяча ратников. Южнее, из района Калуги, двигались конные отряды Бориса Нагого численностью около двух тысяч человек. На северном фланге, из района Ржева, наступали полки Семена Прозоровского, в которых было примерно пять тысяч бойцов. Еще один сильный отряд во главе с Иваном Еропкиным и Баимом Болтиным, численностью свыше полутора тысяч воинов, должен был действовать в районе Северской Украины. Однако угроза со стороны Крымского ханства заставила правительство перенацелить его на южное направление. Взамен летом 1633 года Шеину отправили тысячу московских стрельцов.
Главная армия, обремененная огромным орудийным парком, продвигалась по осенним дорогам с большим трудом. В условиях распутицы даже легкие полковые пушки постоянно вязли в грязи. Примерно полсотни «больших пищалей», в числе которых было 19 осадных и четыре верховых орудия, Шеину пришлось оставить в Вязьме. 18 октября войска взяли Дорогобуж, где воевода почти месяц ждал отставшие отряды. За это время русские ратники оборудовали в городе склады, превратив его в главную тыловую базу. К Смоленску Шеин выступил лишь после 20 ноября, и только 17 декабря главные русские силы обложили город.
К этому времени фланговые армии достигли больших успехов. Конные полки на юге захватили Серпейск, Рославль, Батурин, Почеп, Трубчевск, Новгород-Северский, Сурож, а также несколько более мелких городов и острогов. Летучие отряды «охочих людей» прошлись по окрестностям Карачева и Стародуба, совершили набеги на Гомель и Чернигов. За первые два месяца войска Бориса Нагого на своем направлении освободили почти всю территорию, утраченную по условиям Деулинского перемирия. На северном фланге полки Прозоровского и Белосельского к середине ноября 1632 года смогли захватить две наиболее мощные крепости — Белую и Невель. Всего к началу декабря русские войска освободили 23 города.
Казалось, все идет хорошо. Но это был лишь промежуточный успех. К тому времени, как Шеин осадил Смоленск, международная ситуация существенно изменилась. Вопреки обыкновению, безвластие в Польше продлилось недолго. Уже 13 ноября 1632 года Варшавский элекционный сейм провозгласил Владислава IV новым королем. Антирусская пропаганда, которую всю жизнь вел его отец, называвший нашу страну не иначе как «наследственным врагом Речи Посполитой»
, после смерти Сигизмунда III дошла до сенаторских душ. Никаких споров, склок, а тем более попыток рокоша в стане врага не наблюдалось. А значит, вскоре на театре военных действий должна была появиться полнокровная королевская армия, усиленная многочисленными отрядами польских магнатов.
Вторым неприятным для России сюрпризом стала гибель 16 ноября 1632 года в битве под Лютценом ее главного союзника — короля Густава II Адольфа. После его смерти шведский трон унаследовала шестилетняя дочь Кристина. Регенты, правившие страной от ее имени, были озабочены лишь внутренними проблемами. О совместной с Россией борьбе против Польши они даже не помышляли. А значит, король Владислав IV мог снять войска с северных границ и направить их под Смоленск против Шеина.
Главный воевода меж тем продолжал действовать по утвержденному в Москве плану. Руководителям фланговых группировок он велел двигаться к городу, что Прозоровский с Нагим и выполнили, приведя свои полки под Смоленск 30 января и 2 февраля 1633 года соответственно. Теперь в распоряжении Шеина было свыше 26 тысяч человек. Смоленский гарнизон насчитывал 2100 ратников. Кроме них польское командование могло рассчитывать на 2400 вооруженных горожан. В принципе такого числа воинов было вполне достаточно для обороны крепости от войск, не имеющих тяжелой артиллерии. В осаде гарнизон мог сидеть долго, поскольку из-за медленного движения армии Шеина поляки успели запасти много продовольствия.
Однако у обороняющейся стороны имелись и слабые места. Во-первых, в городе было в избытке зерна и круп, но мало фуража. Из-за чего в кавалерии вскоре осталось только 150 лошадей, остальные пали. В спешке поляки совершенно забыли про дрова. И потому печки теперь топили, разбирая избы и клети. Подновив за время перемирия стены и башни, оккупанты не подумали о колодцах, из-за чего в городе наблюдался дефицит «хорошей» воды. Ее хватало только гарнизону. Остальные вынуждены были пить «плохую» воду, от которой многие болели и даже умирали. Понятно, в такой обстановке далеко не все горожане испытывали симпатии к Владиславу IV и его солдатам. Еще одним минусом в подготовке смоленской обороны стали сравнительно небольшие запасы пороха.
Итак, рассмотрим, какие возможности имелись у Шеина с учетом сложившейся обстановки. Во-первых, он мог попробовать еще до подхода «большого наряда» взять крепость внезапной атакой. Такая попытка была предпринята в канун Рождества. Ровно в полночь русские войска без единого выстрела пошли на штурм одной из башен, но были отбиты. Помимо этого, можно было попробовать обстрелами и штурмами измотать польский гарнизон. Во время осады ему неоткуда было пополнить убыль в людях и боеприпасах. А значит, при умелом руководстве эта тактика могла принести успех. Конечно, многочисленные штурмы чреваты большими потерями. Но взятие Смоленска их вполне искупало, поскольку с его переходом под власть царя решались все военно-политические задачи кампании.
Шеин не пошел на риск. Он ждал, когда из Вязьмы прибудут пушки «большого наряда». Однако раньше к городу подошли первые полки польской армии. К середине февраля 1633 года у села Красное, что в 40 верстах к юго-западу от Смоленска, встали войска воеводы Гонсевского и гетмана Радзивилла. Численность их отрядов историки оценивает в пять-шесть тысяч человек. Здесь поляки соорудили крепкий острог и с помощью конных гонцов наладили связь со Смоленском. В конце февраля они дважды смогли организовать прорыв блокады, проведя в город свыше 900 свежих ратников и небольшой обоз. Таким образом, пассивная тактика Шеина начала приносить свои горькие плоды. Гарнизон крепости получил необходимые подкрепления людьми и воинскими припасами.
