– Обратишься?
Алаис пожала плечами.
– Не хотелось бы. Я надеюсь, что нам удалось оторваться, то есть мне. Ищут девушку, а я теперь парень. Волосы перекрасила, вот глаза…
– Красивые у тебя глаза. Редкие, конечно…
– Красные, как у кролика.
– Фиалковые. Красивые.
Алаис чуть из гамака не навернулась.
– Далан, ты рехнулся?
– А что?
– У меня глаза всю жизнь были красные. Серьезно.
– Почему?
– Мне не сказали почему, – окрысилась Алаис. – Знаешь, сколько я с этой красноглазостью натерпелась? Может, повитуха чего напортачила при родах, может, чья кровь так интересно вылезла… Не знаю! Но – красные! Как у кролика!
Далан помолчал пару минут. Подумал.
– Алекс, я не знаю, как раньше, но сейчас у тебя глаза лиловые. Ярко-лиловые, красивые такие…
Алаис плюнула и полезла в свой мешок с пожитками, раскапывать крохотное серебряное зеркальце.
Раскопала – и еще раз плюнула. Света в трюме не хватало.
Пришлось выйти на палубу.
Да, полированное серебро – это не стекло, и луна плюс звезды не составят конкуренции электричеству. Но даже здесь и сейчас было заметно, что цвет глаз у нее поменялся.
Он стал темнее, насыщеннее, может, и правда – лиловые?
Тогда слава Маритани!
Далан сопел за плечом, намекая, что хорошо бы и спать пойти. Пришлось убираться с палубы и устраиваться в гамаке. Далан уже давно сопел в две дырочки, а Алаис напряженно размышляла.
У нее поменялся цвет глаз.
Когда это произошло? На Маритани?
Да, наверное.
А почему?
Вот этот вопрос ее интересовал больше всего. Причин было множество, самая простая из них – беременность, гормональный стресс, как следствие – проявившаяся пигментация, если еще и волосы потемнеют – это точно оно. Недаром же она спокойно находится на солнце, не рискуя получить ожоги.
Надо будет на берегу смыть краску, посмотреть, что получится, и если волосы станут не кипенно-белыми, а серыми, например, то жизнь удалась!
Будут искать красноглазую девушку с белыми волосами. А она теперь с фиолетовыми глазами, что не такая уж редкость в мире, и если что – оставит рыжий цвет волос. Или вообще в каштановый перекрасится. Уж подберем тона как-нибудь. Смешаем хну, басму… много в мире есть природных красителей.
Смена цвета глаз – громадный плюсик в карму.
Конечно, ее могут не признать, но… ей хватит рассказать, что хранится в тайниках. Мигом согласятся, что она Алаис Карнавон. Опять же в этом мире знают про отпечатки пальцев. В родовой книге Карнавонов есть отпечаток ее ладони. Руку мазали чернилами, прикладывали к странице под ее именем. Так что доказать свою подлинность будет несложно.
Если она вернется победительницей, сомнений и так не возникнет.
Что еще может быть причиной?
Маритани.
Алаис знала, что у тех, кто «благословлен Морем», меняется цвет глаз на синий. Красный плюс синий как раз фиолетовый и выйдет. Правда, с чего ее вдруг Море благословило? Из-за «карнавонистости»?
Неубедительно. Скорее, там или радиоактивный фон, или лопают они что-то такое, что влияет на выработку пигмента… недаром же маританцы в основном черноволосые, синеглазые, смуглые…
Хотя и не показатель.
Последнюю версию Алаис рассматривала по привычке.
Маритани. Только не остров, а богиня. Маританцы свято верили, что Маритани может встретить человека, заглянуть в его душу и выполнить самое заветное желание. И не была ли та девчонка, которая выменяла у Алаис бандану?..
Ну нет! Это уж вовсе бред! Только богам и дела по земле гулять и за народом приглядывать!
Все же глаза – это гормональное. Не было пигмента, а после беременности он начал вырабатываться. Бывает ли такое?
В нашей жизни все бывает, тем более что альбинизм – разных видов. Вроде бы при каком-то из них пигмент может начать вырабатываться со временем. Эх, сюда бы медицинскую энциклопедию!
Но чего нет, того и не появится. В следующие лет триста – точно.
Алаис плюнула, завернулась в одеяло покрепче и попробовала уснуть. Не сразу, но это удалось.
А утром она еще раз посмотрела в зеркало – и искренне порадовалась.
На бледном лице (но не молочно-белом, не как смерть) сияли большие фиолетовые глазищи.
Какая прелесть!
Семейство Даверт
– Что значит – нет денег?
Эттан не повышал голоса, но собеседник все равно покрылся крупными каплями пота.
– Пресветлый… мы очень сильно потратились в последнее время.
– Да?
– Вот… извольте взглянуть.
Эттан взглянул.
Все верно. В круглую сумму влетела свадьба, приданое Лусии, дом в Тавальене, кое-какие привычки Преотца… ох, много чего. А вот с поступлениями было куда как хуже.
Какой век Храм Ардена боролся за отчисления от налогов – бесполезно. Герцоги отказывались их платить, а надавить на заносчивых тварей было особо нечем. Приходилось жить на пожертвования, а это дело добровольное. Некоторые уже и не по разу добровольно пожертвовали…
Можно бы расширить круг добровольцев, но Эттан не сильно обольщался.
Преотец – это сила, но в основном в Тавальене. А попробуешь надавить на королей, так могут и под стены Тавальена с дружеским визитом прийти. Поинтересоваться, не тесна ли некоему Преотцу его мантия?
Это не выход.
А где выход?
Предстоящий Синор негромко кашлянул, привлекая к себе внимание.
– Пресветлый…
– Да?
– Мы можем обратиться к Ордену Моря.
– Да? – в голосе Эттана проскользнули заинтересованные нотки.
– Вполне. Их миссии разбросаны по всему миру, они занимаются торговлей, они богатеют, а отчислений от них казна веками дожидается.
В голосе предстоящего звучала глубокая личная обида. Казна-то в его ведении… Непоступление в нее денег он считал своей личной глубокой обидой.
Эттан призадумался.
– Ладно. Напишите магистру, пусть Шеллен прибудет в Тавальен для личной беседы.
– Повинуюсь, пресветлый.
Предстоящий Синор спрятал ухмылку в уголках глаз. Зная магистра Шеллена, зная Эттана…
Если они не поссорятся – зовите его мальком! А там настанет время и для второго хода. План тьера Эльнора начинал воплощаться в жизнь.
* * *
