– Ты живешь в оставшейся одной десятой, – отбрила Алаис, – и должен был думать о будущем. Ты себе просто не представляешь, что может случиться с герцогом, который поднимет руку на брата…
– Представляю. Читал.
– То есть рискуешь сгнить заживо? – прищурилась Алаис.
И неожиданно для себя подумала, что вот он – ответ. Брат на брата… поэтому и дети от двух герцогских семей рождаются уродами? Потому что близкое родство?
И где бы о таком прочитать?
– Вернемся к тьеру Синору, – Луис махнул рукой. – С Карстами мы пока ничего сделать не можем, да и надо ли?
Алаис задумалась. Вся ситуация ей резко перестала нравиться. Три из пяти герцогских семей здесь уже представлены, четвертая привязана косвенно, пятая… и пятая вылезла. К чему бы это, как не к войне с Турцией?
– Что такое Турция? – удивился Луис.
– Я говорю вслух? Извините, просто поговорка, – махнула рукой Алаис. – Итак, тьер Синор?
– Схватить его и расспросить. – Массимо был сама краткость. – Наблюдением мы больше не узнаем.
– А кто еще посещает тот дом?
– Тьер Эльмон, тьер…
Алаис честно выслушала перечисление двух десятков фамилий, которые ей ни о чем не говорили, а вот Луису…
– Луис?
– Тьер Эльмон – один из помощников градоправителя. Тьер Дист – заместитель начальника городской стражи. Тьер Лорак – судья, как и тьер Синто. Тьеры Карел, Ботор и Шокост – купцы, и не из последних…
Перечисление было длинным. И что приятно – в этот список попал и некий Арто Лост, обычный тюремщик из Ламертины.
Оставалось только качать головой. По сопоставлениям получалось, что загадочный домик посещали достаточно серьезные люди из самых разных кругов общества, от тюремщиков до благородных тьеров. Видимо, его хозяин был чрезвычайно общительным человеком с разнообразными интересами. Он коллекционировал не тех, кто на главных постах, нет. Но представьте себе, что начальник городской стражи вдруг травится кефиром? И на кого она остается? Конечно, на заместителя. А помощник градоправителя может своевременно придержать или пропустить нужные документы, да и купцы…
– О ваших расспросах и слежке кто-нибудь знает? – Луис первым понял, чем грозит эта ситуация.
Массимо покачал головой.
– Нам повезло. Очень. Мы следили, сначала заметили там тьера Диста, потом тьера Эльмона… и поняли, что надо быть очень осторожными. И спрашивали сведения примерно о полутора десятках домов, сказали, что тьер желает купить имение в Тавальене, может, что-то из этих продадут? Приглянулось ему…
Алаис потерла лоб. Луис смотрел в окно нехорошим взглядом.
– Осьминоги…
– Они самые. Луис, ты знаешь подробности? Что там за история была с Тимарами и Преотцом?
Сама Алаис помнила все, рассказанное Даланом, но есть ли там хоть зерно истины? Что-то очень сомнительно. Это как с историей. Сначала – Ленин хороший, потом Ленин плохой, потом Николай Второй святой, а что еще через двести лет скажут? Можно ручаться – наврут еще больше, история, она ведь отлично прогибается под власть. Умирают очевидцы, а потом крои ее как хочешь, хоть под платье, хоть под брюки.
– Я знаю только то, что всем известно, – открестился Луис. – Надо наводить справки.
– Наведешь? Пожалуйста…
– Конечно, – кивнул мужчина, даже не раздумывая. Ему тоже надо было знать.
Если Тимары в Тавальене ради мести – то и пусть их. Город всяко уцелеет, а Преотцы… На это место претендент всегда найдется.
А если они желают чего-то еще…
– Тьера Синора все равно надо брать, – вздохнул Луис. – Даже если он ничего не расскажет, у нас в руках окажется его личная печать, все его бумаги, а там наверняка много всего… Если эта тварь ни на кого компромата не накопила, буду очень удивлен.
– А сумеем мы спросить так, чтобы он нам все рассказал? – засомневалась Алаис.
– Я – сумею, – припечатал Луис. – Когда?
– Завтра? Тьер Синор очень консервативен, в этот день он посещает своего любовника, – предложил Массимо.
Алаис скривила губы. Впрочем, на лицах Луиса и Далана было такое же отвращение. Эх, нетолерантный мир! Никакой терпимости к меньшинствам…
* * *
Тьер Синор вышел от своего любовника в замечательном настроении.
Ах, Илио, милый мальчик, с черными глубокими глазами и ярким порочным ртом. Такой милый и капризный…
Конечно, некоторые его капризы обходятся дороговато, но зато какие у него умелые губки! И какое замечательное поджарое тело, хрупкое и в то же время сильное…
Тьер Синор настолько погрузился в приятные воспоминания, что даже не заметил, когда рядом появился этот нищий…
Совсем мальчишка, русые волосы растрепаны, глаза смотрят нахально… мальчишка?
Да уж почти взрослый парень.
– Дяденька, подайте хромому, слепому, убогому, больному, нищему, косому, глупому, кривому, ветерану Куликовской битвы под Полтавой на лечение пострадавшим при Бородино…
Тьер Синор невольно встал на месте.
И не успел опомниться, как мальчишка оказался рядом, чем-то кольнул…
В глазах поплыло, и тьер почувствовал, что заваливается на грязные камни мостовой, но чья-то рука подхватила его под локоть. Потом все померкло…
* * *
– Он и опомниться не успел! – Далан улыбался во весь рот. Мальчишки, они всегда мальчишки. И для юного Атрея это была лишь игра. Опасная, смертоносная, но такая притягательная…
Луис потрепал мальчишку по плечу.
– Ты молодец.
Далан расцвел, как роза.
– Алекс написала мне вопросы… вдруг чего забудем?
– Давай сюда, потом еще сверимся, – согласился Луис, протягивая руку за свитком. Вообще, Алаис напрашивалась и поучаствовать, но тут мужчины были неумолимы.
Такое зрелище – не для женщины! Тем более не для кормящей матери!
Алаис надулась, предсказуемо обозвала всех странным портняжным словом вроде «шов… ники» и осталась дома. А Луис отправился вместе с добычей в один из скромных неприметных домиков на окраине Тавальена. Хорошее место, глухое, трущобное, тут хоть благим матом ори, хоть чем кидайся, а никто тебя не услышит. И завонявший труп никого не обеспокоит. Хотя вонять ему никто не даст, даром, что ли, здесь земляной подвал?
Зарыть поглубже и не думать ни о чем.
Луис уже приговорил тьера Синора, вопрос был в том, что именно он расскажет. Ну и в мучительности самой смерти. Тоже ведь разница – умереть мгновенно или умирать сутками…
Растянутый на четырех вбитых в стену скобах, голый тьер Синор внушал только отвращение. Невысокий, пухлый, с кожей какого-то гнилостно-белесого оттенка, с тонкими ножками и большим животом. Насекомое, иначе и не скажешь. Но очень опасное.
