Признаем все сном и забудем.
Захочешь продолжения? Что ж, можем обговорить этот вопрос… Только о любви речь не пойдет, это уже сейчас видно.
Луис подумал пару минут. Можно, можно сейчас все отыграть назад, она не обидится, это ясно. А хочет ли он, чтобы все оставалось, как прежде?
Спокойное лицо, дружелюбная улыбка, равнодушные глаза… даже на Далана она смотрела с большей симпатией, чем на него! И Далан так и пас ее глазами, щенок сопливый!
Мужчина потянулся на кровати.
– Мне тоже снился сон. Чудесный сон, который я не прочь посмотреть еще раз. Или несколько раз… несколько сотен раз.
– Эх раз, еще раз, еще много, много раз…
[24] – пропела Алаис, шкодно блестя глазами, словно девчонка.
Луис согласно кивнул. Именно так – раз, еще раз и много-много раз. А что не так?
– Тебе еще долго кормить малыша?
– Около часа.
Луис сник. Столько он не пролежит, не дадут. Слишком много дел у них… Кажется, Алаис поняла его переживания и улыбнулась еще веселее:
– Дети…
Впервые Луис понял, почему знатные дамы отдавали детей кормилицам. Очень правильный подход!
* * *
А глаза у Эртало Диона были ярко-ярко синие. Бездонно-синие, не выцветшие даже за триста лет, прошедших с момента написания портрета. Королевские глаза.
Луис стоял, смотрел, как дурак, на фреску на каменной стене, и в голове у него было абсолютно пусто.
Что же это получается – Алаис права? Арден просто взят обиженным бастардом, чтобы отомстить не признавшему его отцу и деду? Потом и Ирион…
Портрет Эртало вообще был торжеством символизма. Первый Преотец сидел на троне, попирал ногой громадного морского змея (правда, художник изобразил, скорее, очень крупного ужа), а за его спиной восходило солнце. Восходило, заливало все золотистыми лучами, и казалось, что Преотец сам светится…
Хороший художник, ничего не скажешь…
У портрета Луиса и застал Эттан Даверт.
– Что ты здесь делаешь?
Луис развернулся, опустился на одно колено и послушно поцеловал отцовскую руку, милостиво протянутую глупому отпрыску.
– Преотец мой…
На лесть, даже в такой форме, Эттан был падок. Да и не лесть это, а чистая правда. Взгляд мужчины смягчился, тигриные глаза зажглись двумя солнышками.
– Как приятно, что мой сын помнит свой долг. И все же, что тебя привело в галерею с портретами?
Луис пожал плечами.
– Алекс спрашивала. Ей интересна история, а мне не жалко побаловать ее рассказами.
– История? Женщине? – неподдельно удивился Эттан. Действительно, Вальеру это никогда не интересовало. Женщина жила домом, детьми, хозяйственными заботами, любила сама составлять духи и травяные бальзамы, но и только. А история…
Нет, в представлении Эттана Даверта одно с другим никак не сочеталось. Ладно еще вышивание!
– Алекс особенная.
Эттан наградил сына снисходительной улыбкой. Конечно, особенная, любимая женщина для влюбленного всегда невероятная, потрясающая и восхитительная. Обычно это проходит через три-четыре месяца, здесь, правда, срок дольше…
Ладно. Мать первенца – это тоже серьезно, можно понять сына.
– Хорошо, что я тебя нашел. У меня есть дело…
– Какое, отец?
– Мне нужно, чтобы ты съездил в Атрей.
– Атрей?
– Да. Там творится что-то непонятное. Разрушен дом герцога Атрея…
– Что?!
Луис выглядел настолько ошарашенным, что Эттан не сдержался и тихо рассмеялся.
– Да, именно так. Не знаю, что произошло, но поместье Атреев стерто с лица земли, и никто из семьи герцога не уцелел.
– Семьи… а кто там был?
– Жинетта Атрей, вдова предыдущего герцога, двое ее сыновей, слуги.
– А внуки? Или они еще не женились?
– Почему же, старший сын женат, но герцогесса отправилась навестить родню. И – нет, она не беременна, так что получается – род Атреев прервался.
Луис открыл рот и несколько минут выглядел удивительно глупо. Потом с трудом взял себя в руки, тряхнул головой.
– Отец, но получается, что Атрей теперь ждут беды и невзгоды? Если герцоги мертвы?
– Вполне возможно. А может, и не ждут. – Эттан был доволен и спокоен, его-то эти беды точно не затронут. – В любом случае нам надо все разузнать до мельчайших подробностей. Если все Атреи уничтожены, значит, настало наше время. Мы можем усилить позиции Храма в герцогстве, особенно это хорошо действует, когда кругом беды и проблемы. А если остался кто-то из Атреев, возможно, ему потребуется наша помощь. Ты меня понимаешь?
– Разумеется, – Луис блеснул белозубой улыбкой. – Храм должен помогать людям, и люди должны быть ему благодарны.
– Обязаны, – строго поправил Эттан. – Неблагодарность – большой грех перед Арденом.
– И кому, как не нам, его исправлять?
Эттан похлопал сына по плечу.
– Ты правильно все понимаешь. И я хотел бы, чтобы ты поехал в ближайшее время.
– Через три дня? – предположил Луис.
Эттан подумал пару минут, не стоит ли настоять на более ранних сроках, но потом все же кивнул.
– Да, это будет оптимальным решением.
– Александра расстроится…
– Не волнуйся за подругу и ребенка, я о них позабочусь.
Особенно об Александре. Тьерина Тан привлекала Эттана Даверта своей хрупкостью, нежностью, глубоко спрятанным внутри стальным стержнем… с ней будет очень интересно. Мысль о том, что плохо соблазнять любовницу своего сына, Эттану и в голову не приходила. Ему же хочется! И вообще, жену он уже соблазнял, чем любовница хуже?
Мнение Александры Преотца тем более не интересовало. Кто в таких делах спрашивает женщин? Все они продажны, разница только в цене. Кому и медяка хватит, а кому – колье с бриллиантами. Александра тоже обойдется достаточно дорого, но сейчас в распоряжении Эттана Даверта были все богатства Ордена, и он не собирался экономить. Подать Преотцу новую игрушку!
Если бы Преотец знал, о чем думает его сын…
А в голове Луиса словно песок сыпался из одной колбочки часов в другую.
Библиотека.
Тьер Синор.
Загадочный дом Тимаров.
Рыцари Ордена.
Шеллен.
Маританцы…
Да и саму Алаис надо как-то вывезти, теперь чем скорее, тем лучше…
Если он все это сумеет провернуть за три дня – точно, он потомок Лаисов. Потому что обычному смертному столько поднять не по плечу. Но отступать Луис не собирался.
