– Верьте, пресветлый, этот брак выгоден моему господину.
– Верю. И надеюсь регулярно получать письма от дочери.
Тьер Немор подумал, что Преотец старается обезопасить свою дочь со всех сторон. Но… долго ли живут Преотцы?
До пятнадцати лет. Больше пока не протянул ни один. Возраст, болезни, да и конкуренты бывают нетерпеливы. Эттан выглядит покрепче прочих, но…
Стая шакалов не примет над собой тигра. Так что Эттан может распрощаться со своей шкурой в ближайшее время. А Лусия останется в Карсте. И что приятно – останется ее приданое.
– Я надеюсь, что родные станут часто навещать маркизу Карст?
– Несомненно.
Тьер Немор приятно улыбнулся.
– Они всегда будут желанными гостями в герцогстве.
– Я рад, что мы хорошо понимаем друг друга. Итак, послезавтра вы отправляетесь в обратный путь.
– Я очень благодарен вам за заботу о нашей безопасности. Как моей, так и маркизы.
Эттан благосклонно кивнул.
– Поговорите с тьером Луисом. Согласуйте с ним всякие дорожные мелочи.
– Да, пресветлый.
– А я оставлю вас. У меня еще есть дела.
Тьер Немор встал и склонился в почтительном полупоклоне.
Дверь закрылась за Преотцом. Тьер длинно и тихо выругался и вовсе уж по-простонародному почесал в затылке.
Тигр, как есть – тигр. Вцепится своими клыками и не выпустит.
Легкий кашель оборвал размышления тьера Немора.
И, глядя в темные глаза Луиса Даверта, мужчина подумал, что семейное сходство – страшная штука.
Род Карнавон
Дом встретил Эдмона Арьена привычными запахами: свежих лепешек, морской соли, копченой рыбки, горной мяты…
А еще – улыбкой жены, восторженным визгом дочери.
И – письмом от сестры.
Писала Альетта.
Милый братик.
Я надеюсь, что ты получишь это письмо как можно скорее.
Приезжай, пожалуйста.
У нас серьезные проблемы. Отец умер, мать слегла, Амедей и Эмисса словно с ума сошли. Они поделили все дело. Эмисса с мужем и детьми сейчас у меня в Рентаре, Амедей собирается ехать и отбирать то, что якобы завещал ему отец.
Я постараюсь остановить это безумие, но не верю, что моих сил хватит. Не рассчитываю на деньги, но хочу сохранить семью. И прошу твоей помощи.
Альетта.
Рентар, дом Дарам. Если ты забыл, где я живу.
Эдмон нахмурился.
Что ж, Рентар так Рентар. Ехать надо, обязательно надо. И своей рукой моряка и авторитетом старшего вправлять мозги оболтусам. Если на то пошло, основной наследник – он. И именно на это рассчитывает Альетта. Если Эдмон явится пред светлые родственные очи, споры прекратятся сами собой. Никому не захочется отдавать большую часть наследства брату, который явился из небытия.
А он может потребовать свое.
Дом.
Не Маритани, ставшая за столько лет привычной и своей, нет. Некогда родной Атрей, тихое и спокойное герцогство, где нет моря, где ветер срывает не верхушки морских гребней, а листья с деревьев, где под твоими ногами не каменная почва островов, а жирная черная земля, казалось, семечко воткни – и оно прорастет.
Там нет соленого ветра, там не пахнет рыбой, там не поют рыбачки, проверяя сети. Вместо этого там сеют и жнут, там собирают богатейшие урожаи, там вкуснейшие яблоки и такие сочные груши, что их страшно даже срывать с дерева, кажется, они разломятся в пальцах…
Там до сих пор живут его брат и сестры.
А мать?
Отец?
Эдмон никогда не задумывался, как они там… Уходил он со скандалом.
…Отец, узнав, что сын хочет стать моряком, разгневался. Раскричался, пообещал проклясть, отлучить от дома, прогнать на все четыре стороны, расплакалась мать, принялась причитать Эмисса, подзуживал Амедей…
Конечно, разгорелся скандал, в результате которого Эдмон плюнул на пол да и выскочил из дома в чем был.
Он ушел бы именно так и прошел бы недолго. Без денег, без смены одежды, без оружия… легкая добыча для любого, кто желает поживиться за чужой счет. Но за углом он наткнулся на Альетту. Сестра стояла, прислонившись к забору, и смотрела насмешливо.
– Далеко собрался, Эдмон?
– Тебе-то что? – рявкнул он тогда больше от злости, сестру-то он любил.
– Да ничего. Вот это.
В узелке из его же собственного теплого плаща была смена одежды, был кошелек с деньгами, был небольшой короткий кинжал.
– Меч вынести не удалось. Я через окно лезла.
– Льетта, спасибо!
Эдмон крепко обнял сестру. Альетта прижалась к нему и затихла. Потом, минут через пять, тряхнула головой, высвободилась.
– Ты ведь все равно уйдешь, я знаю. Маритани… я читала. Ты не сможешь теперь жить без моря, да?
– Уже не могу.
Эдмона словно на веревке тянули. Дойти, опустить руку в соленую воду, услышать крики чаек…
– Я не хочу, чтобы ты так уходил…
– Но ты тоже знаешь отца. – Эдмон усмехнулся. – Он ведь меня не отпустит. Это сейчас он думает – дурь, а потом что будет?
– Потом он сделает все, чтобы из тебя ее выбить. Так что или ты уходишь сейчас, или остаешься.
– Ты же знаешь, что я уйду.
– Знаю. Не пиши домой, я могу не получить письмо. Пиши купцу Верейлю.
Под пристальным взглядом Альетта чуть покраснела.
– Это у которого сын такой прыщавый?
– И вовсе Тим не прыщавый… Эдмон!
Парень рассмеялся и взъерошил сестренке волосы.
– Я тебя люблю, Льетта. И обязательно напишу. И расскажу, как со мной связаться, обещаю.
Он хотел сунуть кошелек в карман, но…
– Тяжелый. Откуда?..
– Отцовские деньги на хозяйство.
– Льетта!
– Мне не попадет. Я скажу, что это ты взял.
– Вот ведь хитрюга. Всегда ты умела не попадаться…
– Конечно. У меня и сейчас коварный план, – сестра улыбалась сквозь слезы. – Тебя спроважу, так мне больше приданое будет.
– Я так и знал! Какие коварные планы!
Альетта подарила ему еще одну улыбку и долго смотрела вслед.
Она слишком хорошо знала свою семью. Знала авторитарность отца, истеричность матери, бесхарактерность Эмиссы, завистливость Амедея… Она могла предсказать, чем кончится их разговор с Эдмоном уже после первой фразы – и не стала терять время. Что-то подсказывало ей, что брат все равно уйдет, так лучше она поможет ему. Пусть у Эдмона будут шансы…
