Лизетта топнула ногой. Правда, тихо. Конечно, стены тут обшиты дубом, кричи не кричи – не услышат, но мало ли?
– Стэн, я сейчас спрашиваю не о вашем дурацком кодексе. Здесь и сейчас вы – беглец. Вы не сможете направиться в первый же храм и получить помощь, вам придется прятаться и скрываться. У вас хватит на это денег?
Стэн вздохнул, очевидно, переламывая себя, и покачал головой.
– Боюсь, что нет.
– Тогда напишете мне расписку. Я деньги не дарю, я вам их дам в долг, понятно?
– Понятно. Спасибо вам…
– Сутки-двое придется просидеть здесь, потом я вас выведу.
Стэн медленно поднялся, подошел к женщине… он был выше ее на голову, даже больше – на голову и ладонь…
– Лизетта, спасибо вам. Видит Море, я отплачу добром за добро. Но почему вы мне помогли?
– Алекс говорит – делай добро, бросай его в воду. Оно не пропадет, добром к тебе вернется
[13].
Стэна фраза не убедила.
– Так просто?
Лиз пожала плечами.
– Что вы будете делать, господин Иртал?
– Попробую добраться до магистра. Я не понимаю, что происходит, нет, не понимаю…
Лиз покачала головой.
– Алекс сказала странную вещь, но сейчас мне кажется, что она права.
Алаис сказала это еще до прихода рыцаря, но Лизетте вдруг показалось жизненно важным, чтобы Стэн узнал.
– Она сказала примерно так, что жадность – чувство, которое толкает на самые страшные преступления. И лучший способ отомстить преступнику – не дать ему поживиться за твой счет.
Стэн покачал головой.
– Не понимаю. Нет, не понимаю… жадность?
Лиз только руками развела.
– Не знаю. Но мне кажется, что она говорила не просто так. Отдыхайте, я все принесу.
Вскоре Стэн опять остался один. Но с теплым одеялом, большими кусками окорока, сыра и хлеба, кувшином с вином и даже небольшой свечкой все казалось не таким уж безнадежным.
Мужчина поел, помолился и попробовал уснуть, но безрезультатно. В голову лезли страшные картины расправы над его братьями. Как их хватали, тащили на казнь, буквально рвали в клочья… за что?!
Что они такого сделали?!
И он не мог, никак не мог найти ответ…
* * *
Поспать спокойно Алаис не дали – из города приехало все семейство Арона Шедера.
Он сам, супруга, дети…
Им тут же сообщили о новорожденном и даже решили продемонстрировать. Не учли только, что от такого слоновьего топота кто хочешь проснется, не то что ребенок. Эдмон открыл глазенки неясного серо-синего цвета, посмотрел на окружающих – и разревелся, намекая маме, что неплохо бы и покушать. И побольше, побольше…
Алаис протянула руки, достала тугой сверток из колыбели и принялась кормить, заставив Далана запунцоветь и отвернуться.
– Ты сама кормишь? – удивилась Элайна. – Грудь же форму потеряет!
– Моя? – искренне удивилась Алаис. – Когда это прыщи форму теряли?
Элайна подумала пару минут.
– И молока тебе хватать не будет! Я найму кормилицу! Да-да, завтра же найду кого поприличнее…
Лизетта уперла руки в бока, готовясь к сражению. Алаис вздохнула.
– Госпожа Шедер, я понимаю, что вы обо мне заботитесь, но в том, что касается моего сына, окончательное решение буду принимать только я. Пока я кормлю его своим молоком, не будет хватать – поговорим о кормилице. Еще раз спасибо за заботу.
Элайна надулась и отвернулась, бормоча что-то о том, как лучше и как лучше не надо.
Далан набрался решимости поглядеть на малыша.
– А можно его потрогать?
– Вполне.
Алаис была довольна уже тем, что ребенок родился нормальным.
Все пальчики на руках-ногах, рефлексы в норме, и не альбинос. И вроде как не даун, это бы она увидела. А вот остальное…
Будем надеяться на лучшее.
Далан коснулся маленькой ручки, вылезшей из простых полотняных пеленок. Ребенок тут же продемонстрировал и второй свой рефлекс – схватил палец что есть сил. Далан захлопал глазами, Алаис фыркнула.
– Макак цепкохвостый.
– Это кто?
– Это обезьяна. Потом расскажу, – пообещала Алаис.
Элайна дула губы, но, видя, что никто не обращает внимания на ее обиды, быстро передумала и поднесла пальцы к вискам.
– Ах, как хорошо, что вас не было в городе. Это было так ужасно, так ужасно…
– Что именно? – равнодушно уточнила Алаис. – То, как били рыцарей, искали их пособников или пытались их назначить?
Арон откровенно хмыкнул.
– Для нас – последнее. К счастью, Шедеры – богаты.
Алаис покачала головой.
– Вы хотите сказать, что?..
Арон медленно опустил ресницы. Здесь и сейчас мужчина и женщина друг друга поняли.
– Вас уже ограбили под предлогом взятки? Сказали, что поступил донос?
– Да, именно так…
– Плохо, очень плохо.
Пару минут Алаис размышляла, а потом поглядела на Арона и уже вслух, для всех, посоветовала:
– Вам надо уезжать отсюда. Продавать имущество и перебираться в другой город. Здесь вас в покое не оставят.
– Алекс! – Элайна ахнула, прижимая руки к щекам. – Уехать?! Но как?! Мы же… здесь же…
– Родовое гнездо? – Лизетта соображала быстрее, но ей не хватало чужого опыта. Того, который накапливается у любого жителя двадцать первого столетия, хоть что-то читающего по истории.
Не нужно попадать в революцию самому, чтобы знать – добра она не принесет никому. Разве что нескольким фабрикантам, или олигархам, или…
Названия меняются, деньги остаются.
Не надо жить во времена «охоты на ведьм», чтобы понимать, кого могут назначить крайним.
– Скажите, эти обвинения… имеют под собой хоть какую-то почву? – Алекс смотрела четко на Арона Шедера, и тот опустил глаза, подумал пару минут…
– Как и у любого купца.
– Или чуть больше?
– Чуть больше. Не намного, но…
– Тогда точно надо уезжать. – Алаис покачала головой, отдала насосавшегося ребенка служанке, чтобы та его перепеленала и подмыла. Одно из преимуществ наличия слуг – не надо самой дерьмо вытряхивать. – Поверьте, в такие времена лучше быть подальше от шантажистов. Иначе деньгами не отделаетесь.
– Да что может быть такого? – удивилась Элайна. – Вроде бы все уже…
