Луис Даверт мирно спал на корабле, когда слуги наткнулись на тела герцога Карста и его солдат. И замерли в ужасе и изумлении.
Кто?
Как?
Зачем?
Ответов не находилось ни на какие вопросы. И не было никого, желающего их дать.
Донат Карст был мертв.
Тьерина Велена Карст – тоже.
Мирт? Х-ха! Толку от него в такой ситуации!
Герцогессы, как на грех, отлучились, и одна, и вторая.
И к кому бежать? Что делать?
Спас тот же дворецкий.
Он распорядился отнести все тела в храм, потом подумал и герцогское тело решил оставить у воды. А к нему уже позвать сына.
Кто его знает? Ест и одевается Мирт самостоятельно, вдруг и тут тоже что-то сработает?
Дворецкий служил у герцога не один год, видел и как родился малыш, и как он рос, и как отчаивались родители… и решился.
Тело отца, Море…
Слова «радикальная психотерапия» были неизвестны в этом мире, но ведь не обязательно назвать метод, чтобы его применить?
* * *
Луис проснулся, когда солнце перевалило за полдень. Эдмон дал ему не слишком большую дозу лекарства. Массимо сидел рядом в полудреме, но, ощутив движение, открыл глаза.
Луис попытался подняться из гамака, потерпел неудачу и попробовал еще раз.
Массимо подхватил его под локоть.
– Лучше?
– Лусия? – ответил вопросом на вопрос Луис.
Массимо опустил глаза.
– Все… продолжается.
– Я пойду к ней!
– Она не звала. И повитуха спасибо не скажет.
Луис скрипнул зубами.
– Никогда не прощу, если она умрет. Никогда!
Массимо даже не стал уточнять, кого там Луис собирается прощать или не прощать. Он просто заговорил о другом.
– Корабль идет к Рентару, капитан спит, вы умойтесь, и я помогу выйти на палубу.
Луис посмотрел на друга злым взглядом, но потом махнул рукой.
– Ладно. Давай!
Уговорить друга на завтрак Массимо не успел. В дверь поскреблись, и Луис воззрился на бледное лицо Эмиля.
– Там… повитуха просила вас позвать…
Луис вылетел на палубу быстрее ветра. Женщина стояла у дверей каюты, трясясь как в лихорадке, и в руках у нее был окровавленный сверток.
– Лусия? – выдохнул ставший белее мела Луис.
Женщина замотала головой, мол, жива.
– А…
– Заберите это, тьер. Заберите. Не стоит ей такое видеть.
– Она… выживет?
– Да, а это… похороните, что ли.
Повитуха сунула ему в руки сверток и юркнула обратно, в каюту.
Луис развернул простыню без особого желания – и похолодел.
Назвать человеком это чешуйчатое нечто с выпученными многозрачковыми глазами, хвостом и плавниками вместо рук он не смог бы при всем желании. Мертвое существо более чем красноречиво говорило о том, что Луис действительно принадлежит к роду Лаис.
* * *
Вечером Луис надрался в стельку.
Он пил и пил, тупо глядя на бутылку, пока та не заканчивалась, а потом наливал себе из новой – и дальше, и дальше…
Эдмон Арьен смотрел на это сочувственно. Маленькое чудовище он отдавал морю лично, был в курсе трагедии и переживал за молодую женщину. Похоронить первенца… страшно это. Впрочем, в беседу Эдмон не полез бы, если бы Луис первый не обратил на него внимание. Поднял голову от стола, вгляделся мутными глазами.
– Как она?
– Спит. – Эдмон не стал вдаваться в подробности. Не стал говорить, что уснула Лусия совсем недавно, что рыдала и билась в истерике, не желая поверить в смерть ребенка, что повитуха дала ей сонных капель – к чему? Мужчина и так никакой…
– Бедная сестренка.
– Она и правда ваша сестра?
Эдмон готов был поверить и в менее аппетитную версию. Молодая жена, старый муж, любимый, он же любовник – всякое случается, но Луис помотал головой, едва не упав со стула.
– Се… стра! Р… дная!
– Мне очень жаль, что так получилось, – Эдмон произнес это со всей искренностью. – Не знаю, почему…
– А я знаю! – Луис махнул рукой. Массимо в кои-то веки сидел под дверью каюты Лусии и остановить друга не мог. – Потому что она Лаис, а он – Карст!
Теперь пришла очередь Эдмона трясти головой.
– Лаис? Карст?
Меньше всего Луис был похож на герцога. Но если Лусия – Лаис и его сестра, то…
– Да! Лаис!
Слово за слово, перед Эдмоном рисовалась вся мрачная картина. И мужчина только качал головой.
А на Маритани об этом не знают. Они искренне считали, что Лаисы – истинные. А оно – вон как? Оказывается, старшая кровь Лаис у него на борту. И знает о своем происхождении.
И вышла замуж за Карста?
Это же запрещено Морскими Королями!
– Н-не зна-ет она! – Луис замотал головой, отрицая участие Лусии. – Н-чего н-знает!
Разъяснения не прояснили картину.
– Ваша мать знала – и допустила этот брак?
Луис только руками развел.
Да, Вальера Тессани знала, но… что сказать Эттану Даверту? Милый, я тут немножко герцогиня Лаис, поэтому моя дочь не может выйти замуж за герцога Карста?
Последствия предсказать было сложно. Одно точно – ничем хорошим это не закончилось бы. Вот и искала Вальера другие доводы. Да и…
Мало ли?
Кровь могла разбавиться, могла перестать быть старшей, могла…
Не смогла. Вот это – факт.
Эдмон только и смог, что налить Луису еще вина. Авось допьется до золотых дельфинов
[15], назавтра и не вспомнит, о чем и с кем говорил.
Замечательно! У него на борту законный герцог Лаис… законный?
– А вы принимали от матери кольцо? Медальон?
О ритуале передачи власти, ритуале приема в род на Маритани отлично знали.
Луис не принимал ничего. Оно и понятно, когда спасали последнюю из прямых Лаис, та еще пеленки пачкала, а ее нянька просто не могла знать, где лежит реликвия. Так что Луис был герцогом Лаисом, но без места.
И что теперь делать?
Хотя сейчас-то все понятно. Понадобилось еще шесть бутылок крепленого маританского из личных запасов Эдмона, чтобы Луис напился и отключился, а капитан принялся обдумывать положение.
