– Значит, Карнавон. И Атрей. А от меня вы что хотите?
Женщина развела руками.
– Сведений о Тавальене. Подробных, тщательных, с адресами, паролями и явками, простите, сорвалось… Магистр Шеллен сейчас в Тавальене?
– Предполагаю, что да.
– У нас с Даланом нет иного выхода. Он не может оставить отца в руках врага, я не могу отказать в помощи герцогу. Так что… простите, тьер… Даверт? Или лучше сразу Лаис?
– Лучше – Верт, – отмахнулся Луис. – Так спокойнее. Скажите, герцогиня…
Алаис подняла руку развернутой ладонью к мужчине.
– Просто Алаис, тьер. Для экономии времени и сил.
Луис потер виски, тяжело опустился в кресло.
– Алаис… это не просто неожиданность. Это… откуда вы о нас узнали?
– По иронии судьбы нас связала Маритани, – Алаис улыбнулась. – Когда вы нанимаете маританский корабль, не удивляйтесь вмешательству богини в вашу судьбу.
– Маритани, – хмыкнул Луис. – Ах, Маритани…
– Боги есть, – тихо сказала Алаис. Но как-то так… спорить не захотелось никому. И ерничать тоже. Луис подумал, что даже Эттан Даверт, окажись он здесь, смолчал бы, хотя в кругу близких Преотец любил поиздеваться над стадом «ушибленных писанием баранов», которых так приятно стричь и брить.
– Значит, маританцы. И кто же проболтался?
– Надеюсь, вы не ждете от нас ответа? – удивилась Алаис.
Судя по злым глазам Луиса, он бы не отказался. И от ответа, и от отрывания головы слишком болтливым маританцам.
– Не злитесь на них, не надо. Там, где есть воля Маритани, смертные бессильны.
Сама Алаис в богов тоже верила постольку-поскольку, но местные-то не обладали закалкой семидесяти лет атеизма! Хотя…
Отношение Алаис можно было определить двумя словами. Бог есть. А религия, вера и прочие радости – это уже не от бога, нет… Уж сколько за нее крови пролилось – Мировой океан в сторонке отдыхает, а люди все воюют и вою-ют во имя бога… да беднягу, если б он за землей наблюдал, давно бы кондрашка хватил! Или он бы кого хватил молнией по темечку. Так что…
– Маритани так им лично и сказала – сообщить герцогине?
– Боги никогда не помогают нам лично, – менторским голосом возвестила Алаис. – Они не скинут тебе на голову кошелек с золотом, но могут подкинуть выгодное дело, они не ударят перед тобой в землю молнией, чтобы остановить, но ты можешь подвернуть ногу… тут важно правильно истолковать посланное тебе знамение – разумеется, с дружеской помощью ближайшего храмовника.
Луис фыркнул. Раз, другой, а потом от души расхохотался. В этот момент Алаис выглядела ужасно забавно. Робко подхохотнул Эрико. Алаис и Далан взирали на мужскую истерику сочувственно. Понятно же, плохо человеку от неожиданности, вот так и прорывается…
Наконец тьер Даверт пришел в себя и продолжил диалог.
– Значит, вы хотите от меня подробного рассказа о Тавальене.
– О тюрьмах Преотца, о продажных храмовниках, да обо всем, что может помочь нам вытащить магистра Шеллена из тюрьмы.
Луис потер лоб.
– Вы это серьезно?
– Более чем. Луис, я правильно понимаю, что вы не получили обучения как Лаис?
А вот тут мужчина заинтересовался.
– Моя линия семьи… не совсем законная.
– Если… простите, Луис, но если у вашей сестры родился урод в браке с другим герцогом, то ваша линия крови – сильнейшая.
– А будь она более слабой?
– В замке у меня был доступ к библиотеке. Полный доступ ко всем хроникам рода Карнавон, и не только. Специально я этим вопросом не занималась. – Действительно, Алаис это никогда не интересовало всерьез, так, сопутствующая информация. – Но могу поменять одни знания на другие, и в знак доброй воли даже начать рассказывать первой. Тем более что Далан этого тоже не знает.
А вот тут Луис заинтересовался. Все же Карст не настолько ему доверял, и до самого важного добраться не удалось.
– Прошу вас…
– Начнем с наследования?
– Да.
– Наследование герцогского титула… Думаю, вы и сами уже поняли, что важны не названия, а кровь?
Луис медленно кивнул.
– Самая сильная кровь, от старшей ветви рода. То есть кровь законного герцога. В жизни бывает всякое, но кровь герцогов должна сохраняться.
– Сейчас Лаисами считаются другие люди.
– Считаются, – подчеркнула Алаис. – Что такое герцогский титул? Да ничего! Пустота, слова, привязка, которая нужна Королям. А настоящее – это наследие, которое принимает – или не принимает – старший в роду. Допустим, были герцоги, еще при Королях. Они рожали детей, передавали им наследие, посвящали в род, умирали, их дети делали то же самое… Потом по какой-то причине происходит то же, что у меня. Отец умер, семья убита, замок захвачен. Я могу принять родовое наследство и стать герцогиней Карнавон, но тогда я принимаю на себя и многое другое. Ответственность, к примеру. Я не могу долго быть вдали от Карнавона, три года – это край. Уже сейчас там начались разного рода неприятности, шторма, бури…
– Но ведь я не живу в Лаисе?
– Вы не принимали наследие рода. – Алаис пожала плечами. Именно эти сведения были в библиотеке, и она постепенно убеждалась в их правоте. – Пока нет старшего герцога, хватит и крови рода, живущей в Лаисе. Даже младшей крови. Как только кто-то берет на себя эту ношу, спрос уже иной и ответ иной. Наследование не всегда ведется по старшей линии рода. Сын ли, дочь ли – кто уцелеет, кто решится и поднимет эту тягость. Не раз уже бывали подобные ситуации. Кровь герцога в смеси с кровью обычного человека дает…
А вот поди ты объясни такие вещи, не употребляя слов «генетика», «последовательность хромосом» и «ДНК».
– …дает четкое наследование признаков. Не обязательно внешность, но родовые особенности. Не важно, за кого выходили замуж – или женились предки, наследие активируется… то есть проявится в момент принятия, и как уж там будет – не знаю. Если взять портреты предков… Вам, Луис, повезло, что вы не бывали – я правильно понимаю? – в Лаисе.
– Никогда.
– Мужчины рода похожи друг на друга как две капли воды. Меняются одежды, прически, но лица не скроешь. Я это знаю по фамильной галерее рода Карнавон. Женщины… часто наследуют внешность своих матерей.
– Точно! – Эрико даже ладонью по столу стукнул. – Алаис Карнавон – урод! Красноглазое чудовище!
Алаис фыркнула.
– Вы так любезны, тьер…
– Вряд ли вас можно так назвать? – Луис насторожился. – И вы не красноглазая…
– Есть один случай, когда глаза человека меняют цвет, – Алаис развела руками. – Я не просто так говорю о воле Маритани.
