П.: Все.
С.: А почему? Почему все пытаются посадить вас в тюрьму? Разве вы совершили что-то недозволенное? Почему все вокруг пытаются засадить вас в тюрьму? У вас есть какие-нибудь мысли на этот счет? Не скажете ли вы мне, почему вы думаете, что все стараются посадить вас в тюрьму?
П.: Просто потому, что я так сказал, и все..
С.: Вы верите всему, что говорите? И в ваших словах никогда не бывает ошибок? Вы что, один из тех людей, которые всегда правы? Вы всегда бываете правы? (Пациент отрицательно качает головой). Я рад, что вы не тщеславны.
А теперь скажите откровенно, вы действительно думаете, что я — полицейский?
П.: Точно. Я помню одного из них с того времени, как я ходил в город.
С.: Что заставляет вас думать, что я — полицейский? Что заставляет вас думать, что я — полицейский? Потому что у меня большие ноги? (Пациент усмехается.) Или просто потому, что вам нравится считать меня полицейским? Ну же, ответьте мне, что бы вы ни думали. Поверьте, говорить не труднее, чем хранить молчание. Вас привезли в больницу полицейские?
П.: Меня привезла сюда моя мать. Мать и брат.
С.: Так почему же вы связываете меня с полицией? Мне бы очень хотелось знать. Вы не считаете, что это какая-то сумасшедшая идея? (Пациент слабо улыбается). Вы не находите, что несколько странно связывать меня с полицией? Разве для этого не требуется большая доля фантазии с вашей стороны? Или вот, может быть, вы видели синий крест на моей машине. Это так?
П.: Я знаю вашу машину — точно.
С.: Вы знаете, полиция разрешает врачам ездить в машинах с синим крестом. Все доктора, которые пожелают, могут получить синие кресты в полицейском участке в Балтиморе. Такие же кресты, как на машинах скорой помощи. Вы знали это или нет? Синий крест — это знак того, что машину надо пропускать вперед. Я прикрепил свой крест в хвостовой части машины, чтобы полицейские видели, что я имею право превышать скорость. Но тот факт, что на моей машине есть синий крест, означающий «полицейское разрешение», не значит, что я тоже стал полицейским.
Мистер (имя пациента), вы чувствуете, что все настроены против вас — что все к вам плохо относятся, — вы так думаете? (Пациент отрицательно качает головой.) Вы упрямый человек? У вас упрямый характер?
П.: Нет, сэр.
Запись интервью ясно показывает, что в 1927 году Салливен уже применял то, что сегодня называют «тестом на осознание реальности». Салливен в быстром темпе задает пациенту много вопросов для того, чтобы побудить пациента проверить собственное осознание реального мира. Цель вопросов Салливена побудить пациента сопоставить свое представление о реальности с самой реальностью для того, чтобы пациент смог понять, что собственные его представления о реальном мире искажены. Постоянно понуждая пациентов анализировать, что является реальным, Салливен хотел показать им, что их идеи о реальности деформированы. Салливен предполагал, что, когда пациенты придут к пониманию этого несоответствия, они начнут корректировать собственные искаженные представления. Творческие способности Салливена проявились в том, как он использовал метод тестирования осознавания реальности еще в 1927 году. За несколько десятилетий до того, как этот метод сделался стандартной практикой в клинической терапии, Салливен уже вносил новаторские усовершенствования в эту форму психиатрического лечения.
Салливен полагал, и последующие результаты продемонстрировали правильность его предположений, что успешная клиническая работа, проведенная в лечебном учреждении, должна распространяться и на послебольничную жизнь выздоравливающего пациента. Однако, к сожалению, такие пациенты, выписавшись из больницы, слишком часто попадали снова в нездоровую для них среду (в основном, домашнюю), которая ускоряла новый приступ болезни задолго до того, как родные пациента начинали осознавать, как помочь пациенту избежать болезненных впечатлений. Часто результатом подобных неблагоприятных обстоятельств являлся рецидив заболевания.
Салливен был убежден, что для того, чтобы случаи рецидивов болезни встречались реже, необходимо тщательно пересмотреть проблемы этиологии болезни и стационарного ухода за больными шизофренией. Он обдумывал вопрос о создании особых сообществ для выздоравливающих больных, в которых молодые пациенты-шизофреники могли бы жить в течение длительного времени после завершения пребывания в больнице, чтобы достаточно укрепить свою психику для осознания и решения будущих межличностных проблем.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Салливен был одним из ведущих американских психологов-теоретиков XX века, занимавшихся вопросами личности. Ему также принадлежит заслуга модификации фрейдовского психоанализа. Салливен принадлежал к неофрейдистам (хотя он отрицал правомерность применения к себе этого термина), но важно подчеркнуть те значительные изменения, которые Салливен ввел в теорию Фрейда. В то время как Фрейд верил в интрапсихическую модель личности, в идею о том, что личность определяется внутренними психологическими силами, Салливен придерживался межличностной модели самости и идеи о том, что личность является продуктом взаимодействия между человеческим организмом и семейно-общественными структурами. В то время как Фрейд подчеркивал, что силы либидо оказывают решающее влияние на личность, делая особый упор на Эдиповом комплексе, Салливен смещал акценты в область самоуважения и корректировки. Как Фрейд, так и Салливен понимали взрослую личность как арену, на которой разыгрываются неразрешенные конфликты детской жизни, и идея о призраках прошлого, преследующих человека в его настоящем, составляла общий для них фундамент психоанализа. Однако Фрейд настаивал на первостепенной значимости Эдипова комплекса, энергии либидо и на идее, утверждающей, что личность человека в основном формируется уже к трем годам. Что касается Салливена, то он рассматривал жизнь не как простое повторение Эдипова конфликта, а как процесс постоянного и прогрессирующего развития с рождения человека и до самой его смерти. В своей долговременной реконструкции психоанализа Салливен продемонстрировал, что самость является не только продуктом действия внутренних сил, но и результатом нашего собственного образа, отражаемого в представлениях общества.
Среди приверженцев американского психоанализа Салливен явился той главной силой (совместно с Уильямом Алансоном Уайтом и Адольфом Мейером), которой удалось переместить фокус теории психоанализа. Салливен способствовал смещению центра тяжести от невропсихологии к социальной психологии. Фрейд придерживался мнения, что личность человека является интрапсихической по своей природе и определяется прежде всего неврологическими побуждениями.
Первейшим из психологических побуждений Фрейд считал либидо. В противоположность этому Салливен делал больший упор на социологическом и межличностном развитии личности, а не на неврологических детерминантах. Философские теории двадцатого века подчеркнули решающую роль общества в формировании взглядов и характера человека. Салливен скорректировал психоаналитическую теорию в соответствии с этими философскими течениями XX века.
Салливен пролил свет на более тесные взаимосвязи между психоанализом и социологической теорией XX века.
