— О, не беспокойся — мне это все же удалось. Жрец Фаралкиса. Священники с их обостренным чувством собственной правоты всегда хорошо держатся.
— Что вообще за имя такое — «Пертурабо»? — бросил принц. — Оно не олимпийское. Не похоже, во всяком случае.
— Нам ли знать, как боги нарекают свои дары?
— Вот только не надо плести мне небылицы, Даммекос, — воскликнул Адоф. — Если ты и вправду веришь, что он послан тебе с вершины Телефа… Черт, да я сам вручу тебе ключи от Великих врат Кардиса.
Тиран Лохоса пожал плечами и откусил еще один кусочек яблока.
— Он утверждает, что его имя происходит со Старой Земли.
— Очередные выдумки, — фыркнул Адоф. — На твоем месте я был бы очень осторожен. Он может оказаться шпионом, засланцем Черных Судей. Мои вещуны говорят, что скоро они вновь придут за данью.
— Уверен, Судьи тут ни при чем. Я верю, что… А! — воскликнул Даммекос, жестом указав на мальчика. — Похоже, он закончил.
Пертурабо отступил на шаг от мольберта и несколько секунд внимательно рассматривал получившуюся картину. Сочтя ее удовлетворительной, он снял ее и оборотом вперед протянул двум правителям.
Адоф поежился, чувствуя себя неуютно под пристальным взглядом голубых, как лед, глаз юноши.
— Мальчик мой, не томи гостя, покажи свою работу, — сказал король.
Пертурабо развернул полотно. Изумленный принц даже наклонился поближе — он увидел свой идеальный портрет, написанный густыми поперечными штрихами чернил. Такого стиля он прежде никогда не видел, но им воспитанник Даммекоса невероятно точно передал все черты его лица. Даже у гениального художника на это ушли бы многие часы.
По спине Адофа пробежал холодок.
— Не верю, — выдохнул он и уставился на Пертурабо. — Ты сделал это за десять минут?
— Больше и не надо. — Юноша озадаченно посмотрел на Даммекоса. — Вы оба видели. Десять минут, как вы и просили, господин.
— Боюсь, он все понимает слишком буквально, — словно извиняясь, объяснил тиран Лохоса. — Но никакого обмана здесь нет. Искусство — лишь один из многих его талантов. Он уже подает большие надежды как архитектор и конструктор, не говоря уже об абстрактных математических способностях. А уж в риторике ему поистине нет равных.
Адоф буравил Пертурабо взглядом, полным сомнений.
— В споре он всегда добивается своего. — Даммекос не жалел похвал. — Мальчик мой, отдай ему картину. Это подарок.
Пертурабо передал принцу полотно. Адоф наклонил его слева направо.
— Чернила блестят. Они еще влажные. Как вы все подстроили? Говори, Даммекос, и я, быть может, прощу тебе этот обман. Признаюсь, подлог безупречный. Раскрой мне ваши хитрости — и можешь считать, что я доволен…
— Я понимаю твои подозрения, — прервал его Даммекос, — но уверяю — нет никаких хитростей. Все было именно так, как ты видел: Пертурабо за десять минут написал картину. После банкета он покажет тебе свои архитектурные чертежи — поверь, они весьма впечатляющие, — а пока я приготовил для тебя кое-что еще. Уверен, после этой демонстрации у тебя не останется никаких сомнений в его интеллектуальных способностях.
Тиран Лохоса хлопнул в ладоши.
— Приведите жреца!
Не спрашивая разрешения, Пертурабо вернулся на место. Хоть он и выглядел мужчиной, к своему креслу он прошествовал вальяжной и нелепой походкой дерзкого юнца. Мольберт торопливо унесли, а в следующее мгновение в зал вошел человек со струящимися волосами в разноцветной мантии культа Фаралкиса и, чинно держа поднятой правую руку, поклонился тиранам.
— Господа, я Родаск, — представился он, — жрец из Визеллиона.
— Ты здесь, чтобы дискутировать с мальчиком? — спросил Адоф.
— Нет, мой господин, — решительно возразил Родаск. — Я здесь, чтобы убедить его в существовании богов.
Губы кардисца скривились в ехидном оскале.
— Посланец богов сам не верит в богов? Очень смешно, Даммекос.
— Начинайте, как вам угодно, — сказал жрецу тиран, после чего бросил на принца многозначительный взгляд и откинулся на спинку трона.
Родаск одарил толпу лучезарной улыбкой человека, непогрешимо уверенного, что нащупал абсолютную истину жизни и Вселенной.
— Ты тот, кого зовут Пертурабо? — заговорил он, расхаживая при этом взад-вперед с вытянутой рукой, с которой свисали покачивающиеся складки пестрой мантии.
— Да, — ответил юноша.
— Я слышал, ты отрицаешь существование богов.
Пертурабо покачал головой.
— Я говорю, что нет доказательств их существования. Это лишь гипотеза, но не установленный факт.
— Ты понимаешь, что тем самым отвергаешь божье проявление?
— Ничуть. — Пока еще тонкий голос мальчика звучал удивительно твердо. — Я просто отталкиваюсь от твоего предположения, что боги есть. Допустим, это так — значит, я смогу подтвердить эту гипотезу вместе со всеми вытекающими путем последовательного развития моей теории. Любому богу, несомненно, такое начинание лишь польстило бы. И если они существуют, я поднимусь на гору Телеф и поклонюсь им. Если нет… что ж, тогда мои слова их не оскорбят.
Зрителей это позабавило. Пертурабо прожег толпу сердитым взглядом. Он не собирался никого веселить.
— Боги существуют сами по себе, — мягко напутствовал жрец. Им не нужны доказательства, но если ты так хочешь, они есть везде вокруг нас: в камнях на земле, в узоре дождя, в движении солнца. И даже в тебе.
— Ты называешь лишь свидетельства существования этих вещей, но не их происхождение и уж точно не их точный онтологический статус, — возразил Пертурабо. — То, что ты видишь, реально: солнце, дождь, я. Это верно.
— Вы слышите, верующие? — жрец обратился к толпе. — Наш юный гений признает деяния божьи, но не самих богов. Тогда подумай вот о чем. Торговец предлагает тебе рулон ткани из далеких земель, где сам он никогда не бывал и о которых даже не слышал. Он ничего не знает о человеке, который ее плел, не говорит на его языке и понятия не имеет о долгой и сложной истории города, в котором тот живет. Ты покупаешь это рулон. И разве он перестает существовать только потому, что ты не встречал ткача?
Пертурабо снова мотнул головой.
— Твои доводы ничтожны.
— Как так? — встрепенулся Родаск, изображая на лице святую невинность.
— Мы можем предположить, что наш рулон ткани изготовил человек, поскольку все другие рулоны, которые нам встречались раньше, были сделаны людьми. Из этого логически следует, что все рулоны ткани создаются людьми, а не, скажем, говорящими Леонидами.
Толпа снова рассмеялась. В этот раз реакция публики не показалась Пертурабо такой уж обидной.
— Наш рулон кочевал из рук в руки, — развивал он мысль дальше, — от человека к человеку. Таким образом, можно доподлинно установить существование его создателя.
