Границы подобных плотских соглашений обычно размыты, что резко отличает их от жестких ограничений традиционной моногамии, и эта гибкость позволяет адаптировать их по своему усмотрению. Особенно хорошо это различие описал ученый и активист Джейми Хеккерт, который подчеркнул разницу между границами и барьерами:
В то время как барьеры считаются неоспоримо верными… границы верны в конкретное время для конкретных людей в конкретной ситуации… В то время как барьеры подкрепляются безоговорочной и жесткой силой закона, границам свойственна гибкость – они подвержены изменениям и напоминают скорее русло реки, чем каменный канал. Барьеры отделяют желаемое от нежелательного, а границы признают разнообразие желаний.
Границы разных отношений сильно различаются; они также могут различаться и для партнеров. Партнер А может позволять партнеру Б совокупляться с другими людьми, но только без поцелуев, в то время как партнер Б готов позволить партнеру А делать все, что ему вздумается. Партнеру В вообще не хочется знать подробностей – достаточно короткого сообщения, чтобы его предупредить. Партнер Г предпочитает услышать детальный рассказ, обнимая партнера В. Эти различия в предпочтениях указывают на то, что популярная современная писательница Тристан Таормино называет «мифом о равенстве» – типичным для сегодняшних отношений представлением, что нужды и желания партнеров во всем одинаковы. Таормино объясняет, что равенство стало синонимом симметрии, из-за чего пары не принимают во внимание существующие различия между их сексуальными и эмоциональными нуждами. В новых соглашениях симметрия не требуется – требуется только согласие.
Некоторые пары заходят еще дальше: в то время как один партнер получает право на свидания с другими, другой остается моногамным. Селин рассказывает мне: «Я всегда знала, что могу делить свою страсть, а мой муж Джером не может. В эмоциональном плане я моногамна. Я могу ходить на сторону, не рискуя нашими отношениями, но Джером – настоящий романтик. Он верит в великую любовь. Я точно знаю, я ведь стала его последним романом. Это было тридцать лет назад, но с тех пор он не изменился. Если бы он влюбился в другую женщину, он захотел бы начать все с начала – жениться, завести детей и так далее. Это слишком рискованно». Джером тоже себя знает, поэтому он согласился на асимметрию в отношениях. «Сначала ему было тяжело это принять, – признается Селин. – Он хотел, чтобы я уделяла внимание ему одному. Но, по-моему, ему понравилось, когда я стала приходить домой, получив заряд энергии со стороны. Мне не приходилось даже пускаться в подробности».
Музыкальному продюсеру Джексу тридцать четыре, но свой каминг-аут он совершил только под тридцать. Когда Джекс съехался со своим первым настоящим парнем Эмметом, он не был готов к новым ограничениям. «Эммет старше меня, он развлекался много лет, а потому уже готов остепениться. Я люблю его, но сам к этому не готов. К тому же я люблю подчинение, но доминировать он не хочет, поэтому мы договорились, что я могу удовлетворять эти нужды на стороне». Как и Селин с Джеромом, Джекс и Эммет практикуют то, что Майкл ЛаСкала называет «моногамией сердца».
Хотя некоторым неравные соглашения подходят идеально, они лучше работают, когда основаны на различии предпочтений, а не на дисбалансе сил. Сексуальная вольность – такой же символ власти в отношениях, как деньги, возраст, опыт, уверенность и общественное положение. Успешный баскетболист Тайлер, которому под тридцать, пришел ко мне вместе со своей девушкой Джоани. Они встречаются шесть месяцев, и недавно Джоани отказалась от своей жизни в Нью-Йорке, чтобы переехать на другой конец страны, к нему. Ей всего двадцать один, она недавно окончила школу искусств и «пыталась понять, кем [хочет] стать». В их отношениях Тайлер был главным. Это был его город, его деньги, его карьера. Поэтому Джоани совсем не рада была узнать, что он до сих пор периодически встречается с бывшей.
Тайлер попытался объясниться. «Я не предпочел ее тебе, – заявил он. – Я хотел бы, чтобы мы повеселились втроем». Хотя Джоани не возражает против секса втроем, ей обидно, что Тайлер провернул все у нее за спиной, а потом еще и сделал вид, будто это нормально.
Я сразу заметила в этой паре множественный дисбаланс сил, из-за которого предложение Тайлера оказалось гораздо менее справедливым, чем он готов признать. Им тяжело определить границы отношений, потому что Джоани слишком уязвима. Немоногамия требует равного положения и доверия. Вступая в открытые отношения, партнеры должны делить ответственность за свои действия. Они оба должны чувствовать, что обладают одинаковым правом выбора.
Успешная немоногамия предполагает обязательства и свободу для каждого из партнеров. Мне было очевидно, что Джоани и Тайлер в итоге встанут по разные стороны баррикад: она будет защищать их союз, в то время как он примется бороться за свободу. Он больше боится потерять себя, а она – его. Их новое соглашение не будет работать, если только не поможет справиться с этой человеческой дилеммой, вместо того чтобы ее подчеркивать.
Мои подозрения подтвердились, когда я задала еще несколько вопросов и Тайлер признал, что надеялся получить монополию на открытость, потому что Джоани не создана для секса без обязательств. «Она гораздо сильнее привязывается к человеку, – объяснил он, – поэтому мне кажется, что ей это не подойдет». Множество мужчин, сидевших в моем кабинете, рассказывали мне разные варианты этой истории. Чаще всего они подкрепляли свои рассуждения сомнительными представлениями о том, что тяга к сексуальному разнообразию более «естественна» для мужчин, чем для женщин. Как удобно! Обычно они не на шутку удивлялись, когда я сообщала им, что «прогрессивный» порядок, который они стремятся установить, на самом деле регрессивен – и называется полигамией. Нет ничего прогрессивного в действиях мужчины, который навязывает свою любовницу жене.
Обращаясь к Джоани, я подчеркнула, что она не почувствует свободы выбора, пока не получит больше контроля над отношениями. Пока мы говорили, я заметила, как она начала расслабляться и доверять собственным инстинктам. Тайлер прислушался к моим словам, особенно когда я сказала, что мы не знаем, для чего «созданы» женщины, поскольку у них никогда прежде не было возможности это выяснить. Тайлеру и Джоани предстоит многое обдумать и обговорить. Прежде чем заводить разговор об открытии отношений, нужно принять во внимание неравенство, гендер, баланс сил и твердость почвы под ногами каждого из партнеров.
Бета-тестирование новых семей
Культурный сдвиг в сторону более открытых отношений связан не только с расширением сексуальных границ; он входит в более масштабное общественное движение по пересмотру представлений о семье. Некогда линии родства определялись кровными связями, но теперь они расходятся во всех направлениях, когда люди разводятся, снова женятся, снова разводятся, живут вместе, усыновляют детей, прибегают к услугам доноров и суррогатных матерей и объединяют разные семьи. Элис вели к алтарю отец и отчим. Инга и Джанин предложили донору спермы стать крестным их сына. Сэнди выбрала открытое усыновление и поддерживает связь со своими близнецами, которых растят Джо и Линкольн. Мадлен впервые стала матерью в пятьдесят два года, благодаря донору яйцеклетки, хотя раньше так поздно родителями могли становиться лишь мужчины. У Дрю пять братьев и сестер из четырех браков, трех романов на стороне, трех религий и трех рас. Ни один из этих примеров больше никого не удивляет – так что же удивительного в том, что Дрю скептически относится к старомодной моногамии?
