Так или иначе, тот факт, что такое оружие присутствовало в японских портах от нескольких дней до недель на борту какого-нибудь корабля, а в любой момент где-нибудь в водах Японии на якоре стоял один или несколько кораблей, делал японские прибрежные города очевидной первоочередной целью в глазах советских военных стратегов, как и в случае, если бы ядерное оружие было размещено там на постоянной основе. В результате наличия ядерного оружия на кораблях вероятность взрыва инициирующего заряда одного из боеприпасов при аварии или выброса радиоактивных материалов иным образом в окрестностях какого-либо японского города была не нулевой и даже более высокой, чем в случае размещения ядерного оружия на берегу.
Это же относилось и к ядерным реакторам на борту кораблей и подводных лодок с атомными энергетическими установками. Министерство обороны рассчитывало, что в конечном итоге ему удастся разместить подводные лодки с ракетами Polaris в японских водах, а это повлекло бы за собой появление дополнительного риска аварий с ядерным оружием, аналогичного риску аварий с ядерными бомбами на авианосцах и других надводных кораблях. Взрыв инициирующего заряда вполне мог привести к частичному или полномасштабному ядерному взрыву, однако даже без этого маловероятного события выброс радиоактивного материала в густонаселенном районе был бы крайне плохим способом уведомления японского народа о присутствии американского ядерного оружия в его водах. Впрочем, этот риск на фоне удобства использования японских портов казался слишком мелким, чтобы упоминать о нем.
Помимо этого молчаливого соглашения, однако, мы, как всегда мне говорили, не нарушали договор ни в чем и не размещали ядерное оружие на суше ни на одной из баз американских ВВС в Японии. Самолеты на этих базах имели множество целей для нанесения удара в районе Владивостока и в Китае в случае всеобщей войны, однако ядерное оружие для них нужно было доставить с Окинавы или Гуама. На Окинаве находились в постоянной готовности самолеты-топливозаправщики KC-97 с грузом ядерных боеприпасов для этих японских баз. Операция по их доставке носила кодовое наименование High Gear. При получении приказа о начале ядерной войны или в случае подъема по тревоге эти самолеты должны были отправиться в Японию.
В принципе, мы должны были получать разрешение японского правительства, прежде чем доставлять какое-либо ядерное оружие в Японию или использовать его на японских базах. Однако планы действий по тревоге требовали посадки транспортных самолетов, стартовавших с Окинавы, на базах в Японии и доставки туда ядерного оружия независимо от наличия разрешения японцев. Возврат самолетов на Окинаву с грузом боеприпасов на борту не предусматривался ни в случае ложной тревоги, ни в случае отсутствия разрешения японцев.
Таким образом, ложная тревога точно так же, как и реальная, могла привести к доставке ядерных бомб в Японию в нарушение существующего договора. Такая возможность прямо предусматривалась в наших планах по секрету от японцев. Если бы об этом узнала японская общественность, то результат мог быть почти таким же, как и результат известия об осуществлении наших планов. Впрочем, японцы вряд ли узнали бы о таких планах. Риск считался приемлемым – в случае ложной тревоги и посадки самолетов на американских базах им никто бы не рассказал о временном нарушении договора.
Чувствительность этих планов объяснялась тем, что к соответствующему положению договора относились серьезно. Все понимали, что известие о нарушении этого положения, скорее всего, привело бы к аннулированию договора о взаимной безопасности и, возможно, к отставке проамериканского правительства в Японии. Новое правительство вполне могло полностью изменить взаимоотношения страны с Соединенными Штатами и Китаем. Практически наверняка США потеряли бы свои базы в Японии и на Окинаве.
С учетом возможных последствий и риска обвинений США в нарушении договора о взаимной безопасности ВВС со всей очевидностью не могли настаивать на размещении ядерного оружия на территории баз в Японии. У стратегического авиационного командования уже были ядерные силы на Окинаве и в Корее, поэтому незначительное их наращивание за счет Японии не оправдывало риска потерять ценного союзника.
Вместе с тем в начале 1960 г. один из офицеров, отвечавших за контроль над ядерным оружием в тихоокеанском регионе, поведал мне под большим секретом, что по плану самолеты на небольшой авиационной базе морской пехоты в районе города Ивакуни, Япония, должны очень быстро получить ядерное оружие в случае начала всеобщей войны. В отличие от всех остальных японских баз морская пехота на Ивакуни получала ядерное оружие в течение нескольких минут, а не часов. Поскольку морскую пехоту и ВМС США связывали особые отношения, на одном из плоскодонных десантных кораблей для высадки бронетанковой техники, стоявшем на якоре рядом с Ивакуни, находились плавающие бронетранспортеры с ядерным оружием в количестве, достаточном для оснащения самолетов базы.
Этот десантный корабль, San Joaquin County, для всех непосвященных был плавучей мастерской для ремонта радиоэлектронной аппаратуры. Он постоянно стоял не в трех милях от японских территориальных вод, а всего в паре сотен метров от берега, в зоне прилива. По любым меркам он находился на территории Японии, а вместе с ним и ядерное оружие на его борту.
В случае ядерной тревоги San Joaquin County должен был осуществить то, для чего он предназначался по определению, – десантирование. Он должен был поднять якорь, подойти к берегу и высадить плавающие бронетранспортеры с ядерным оружием в воду или прямо на сушу. После этого бронетранспортерам предписывалось отправиться кратчайшим путем к взлетно-посадочной полосе и погрузить ядерное оружие на самолеты морской пехоты.
Таким образом, небольшая группа самолетов морской пехоты должна была получить ядерное оружие на 6–10 часов раньше других самолетов на базах ВВС в Японии. В случае использования такого преимущества на старте и немедленного вылета на задание эти самолеты могли бы первыми наряду с самолетами в Корее сбросить бомбы на цели в России или Китае. Учитывая, что таких самолетов было немного, а их цели располагались на периферии, основным эффектом подобного налета могло стать лишь предупреждение коммунистических стран по всему миру о начале всеобщей войны, если они, конечно, не начали ее первыми. Однако в большинстве случаев предполагалось, что самолеты морской пехоты будут подниматься в воздух не сразу, а одновременно с самолетами других частей, поэтому более быстрое получение ядерного оружия ими практически ничего не давало.
Вместе с тем последствия обнаружения японцами того факта, что ядерное оружие постоянно присутствует на их территории, были бы очень ощутимыми. Япония могла из-за этого разорвать отношения с Соединенными Штатами. Если бы японское правительство или, что еще хуже, политическая оппозиция узнала о реальном положении вещей, Соединенные Штаты, скорее всего, лишились бы своих баз в Японии. Дело могло дойти даже до полного разрыва дипломатических отношений между странами и сближения Японии с Китаем.
По этим причинам реальное положение вещей, как я уже говорил, держалось в строжайшем секрете от Японии, и о нем знали даже далеко не все офицеры по стратегическому планированию в ВВС и ВМС США. Между тем на самой базе все прекрасно знали о существующем плане, а на десантном корабле, как говорили, время от времени проводились учения по высадке бронетранспортеров с бомбами. То, что было известно пилотам и членам экипажей бронетранспортеров на базе, вполне могло в той или иной мере дойти и до их японских подруг. Честно говоря, офицеры Седьмого флота по стратегическому планированию, с которыми я обсуждал это и в Японии, и на Гавайях, допускали, что шпионы из коммунистических стран вполне могли знать о ситуации и просто ждали момента, когда разглашение секрета произведет наибольший эффект.
