Книга Машина Судного дня. Откровения разработчика плана ядерной войны, страница 59. Автор книги Дэниел Эллсберг

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Машина Судного дня. Откровения разработчика плана ядерной войны»

Cтраница 59

К правилам соблюдения режима секретности в RAND относились очень серьезно, чего нельзя было сказать об офисах в Вашингтоне, где я часто бывал. Большинство документов с грифом «совершенно секретно» там свободно циркулировали по кабинетам (иногда их просто переносили в портфеле из Пентагона в Госдепартамент или в Белый дом). На совершенно секретные брифинги в RAND можно было попасть только по приглашению, их проводили в специальном помещении с охраной у дверей, а внутрь пропускали по списку у дежурного. В Вашингтоне я ни разу не видел такого.

«Брифинги» были основной формой устного информирования коллег по RAND или представителей ВВС о проводимых исследованиях и их результатах. Они почти всегда сопровождались демонстрацией графиков на стендах или слайдов с диаграммами и тезисами. Я неоднократно проводил брифинги в RAND, но никогда не использовал графики. Это было не в моем стиле. Не любил я и доски, привычные для кабинетов, – вертикальная поверхность мешала мне сосредоточиться.

В этот раз, однако, после того, как все зарегистрировались и расселись, я начал так: «Герман [Кан] говорит, что наглядная информация никогда не помешает, поэтому я кое-что подготовил для вас». Плакаты висели на стенде. На каждом из них я сделал пометку «Совершенно секретно».

На первом плакате значилось: «Да, Вирджиния, ракетный разрыв существует» [10].

Я перешел ко второму: «Он составляет в настоящее время 10 к 1».

Затем к третьему: «В нашу пользу».

Никакой реакции. А ведь в большом конференц-зале нашего здания собралось почти 50 человек – руководители отделов, топ-менеджеры, ключевые исследователи. Они выглядели озадаченными и ждали продолжения. Я пояснил: в соответствии с последней разведывательной оценкой Советы имеют всего четыре МБР – жидкостные ракеты на незащищенных позициях в одном месте, в Плесецке. На тот момент мы располагали 40 МБР Atlas и Titan. И это не считая баллистических ракет среднего радиуса действия, которые могли достать до территории Советского Союза (в течение года их число должно было достичь 120), и ракет Polaris на подводных лодках, количество которых должно было приблизиться к 60 в течение года. Таким образом, если брать только МБР, то их соотношение составляло 10 к 1 в нашу пользу.

Результат оживленной дискуссии, которая последовала за этим, был потрясающим – мне никто не поверил. Никто. Главный вопрос звучал так: «Откуда это известно?» Я не мог рассказать об этом. Мои коллеги с большим запозданием, только в прошлом году, узнали о программе U-2, да и то лишь потому, что Советы сбили Гэри Пауэрса. До этого события те несколько сотрудников RAND, которые имели допуск «Talent», неукоснительно следовали правилам и держали язык за зубами.

Допуск «Keyhole» имели порядка пяти инженеров RAND (как я узнал позднее, когда сам получил этот допуск). Все они очень критически относились к большинству национальных программ технической разведки сначала с использованием самолетов, потом неуправляемых аэростатов, U-2 и, наконец, спутников. Эти инженеры, даже если бы ничего не знали о последних результатах – говоривших о том, что новейший спутник Corona сфотографировал все возможные места размещения ракет в Советском Союзе, – сразу бы поняли, на чем основана новая оценка. Но если кто из них и находился в тот день среди слушателей, то он ничем себя не выдал.

«С какой стати ЦРУ считает, что мы должны верить этому?» – на этот вопрос я сам, по идее, не должен был знать ответа. Мне следовало молчать, иначе я мог лишиться шанса получить необходимые допуски (ближе к концу года я все же стал их обладателем). Как минимум один из присутствовавших, Амрон Кац, эксперт по технической разведке, знал о программе U-2 и о том, что эти самолеты-разведчики не обнаружили ни одной МБР. Однако он написал целый ряд справок RAND о том, что Советы могут противодействовать технической разведке, используя маскировку, скрытность и отвлекающие действия. Кац не был склонен верить в результаты разведки без тщательного анализа всех деталей (даже несмотря на то, что он, как оказалось позже, играл важную роль в программе Corona). Остальные с тревогой ждали, что Советы осуществят свою угрозу и нанесут удар, задействовав свои бомбардировщики и большое количество ракет.

Пожалуй, мало кто всерьез воспринимал официально доступные RAND прогнозы ВВС, в соответствии с которыми в ближайшем будущем у Советов будут сотни, если не тысячи ракет. Однако более умеренные оценки ЦРУ большинство считало слишком низкими. (Пресловутые «оценки» сухопутных сил и ВМС вызывали презрение.) Все мы видели в прессе утверждение Макнамары об «отсутствии ракетного разрыва», но вряд ли кто в RAND обратил на него внимание. Оно от силы означало, что у Советов ненамного больше МБР, чем у нас (в 1961 г. мы располагали 40 МБР). Этого в сочетании с бомбардировщиками и ракетами на подводных лодках было по нашим расчетам достаточно, чтобы парализовать действия SAC.

Только те, кто видел национальные разведывательные оценки в Вашингтоне (а таких было раз, два и обчелся, поскольку разведывательные оценки больше не поступали в RAND), могли знать об официальных замечаниях сухопутных сил и ВМС, предсказывавших наличие у Советов «лишь небольшого количества» МБР в 1959, 1960 и 1961 гг. Если они и видели эти замечания, то наверняка реагировали на них точно так же, как и мои коллеги из ВВС и Пентагона, которые считали, что армия и ВМС, проталкивая свои узкие интересы, дошли почти до предательства.

В RAND работали два ведущих советолога – Арнольд Горелик (возглавивший позднее департамент советских оценок в ЦРУ) и Майрон Раш. (Раш снискал славу тем, что практически единолично предсказал приход Хрущева к власти на основе изучения расположения кремлевских руководителей на фотографиях во время парадов на Красной площади и других официальных мероприятий. Эта эзотерическая форма разведывательного анализа дала начало термину «кремлинолог».) В 1959 г. они совместно подготовили совершенно секретный меморандум – как я уже говорил, в RAND подобное случалось очень редко – с предупреждением о том, что Советы, по всей видимости, осуществляют сверхсрочную программу создания МБР, которая должна обеспечить им возможность нанесения первого удара уже в текущем году. В основе такого заключения лежал тщательный анализ всех заявлений Хрущева по этому вопросу. Исследователи исходили из того, что большевики не блефуют. С учетом такого предположения, на их взгляд, из упоминания Хрущевым ракет и сосисок следовало, что Советы уже обладают такой возможностью и просто заявляют о ней вслух.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация