Идея использовать пожары для уничтожения городского населения родилась в результате переворачивания накопленных в мирное время специальных знаний с ног на голову. Руководители компаний по страхованию от пожаров, которые собаку съели на методах предотвращения распространения огня (для снижения частоты возникновения пожаров), проявили изобретательность и подсказали, как можно обратить этот процесс в свою противоположность. Американские экономисты вроде Уолта Ростоу и Карла Кайзена (ставшего позднее моим старшим коллегой в правительстве) прибыли в штаб-квартиру ВВС в Лондоне в качестве экспертов для выяснения, как работает военная экономика, как ее части поддерживают друг друга, какие ее точки являются узловыми и как ее легче всего уничтожить с помощью авиаударов. Это направление постепенно слилось с невысказанным стремлением Командования бомбардировочной авиации: найти способ уничтожения общества. Аналитики по исследованию операций занялись такими вопросами, как поиск наиболее эффективного сочетания взрывчатки и зажигательных средств, экономичных путей испепеления немецких рабочих и их семей.
Иными словами, уничтожение городов с помощью пожаров стало превращаться в науку. Термитная бомба M-50, использовавшаяся в Европе, обладала слишком большой проникающей способностью. В Японии она нередко пробивала здание насквозь и воспламенялась в земле под ним. Самыми эффективными в Японии стали небольшие зажигательные бомбы M-69, которыми начинялись кассеты. Кассета несла 38 таких бомб, кроме того, в нее включались обычные бомбы замедленного действия, которые взрывались с задержкой от нескольких минут до нескольких часов для создания помех пожарным. Люди старались держаться подальше от этих термитных или напалмовых бомб в момент падения, когда их можно было легко загасить песком.
* * *
Добавим в историю Кертиса Лемея. Примерно в то время, когда американцы и британцы бомбили Дрезден, начальник штаба ВВС Хэп Арнольд и его заместитель Лорис Норстад занимались пересмотром стратегии бомбардировок в Японии. Они предполагали, что широкое использование зажигательных бомб, как в Дрездене, будет тем, что нужно, и считали Лемея своим человеком.
Подобная идея не была чем-то новым в ВВС США. Как раз наоборот. Результаты великого землетрясения в регионе Канто и последовавшие за ним пожары в Токио и Йокогаме в 1923 г. всегда были в глазах американских теоретиков от авиации примером того, к чему может привести бомбардировка Японии. Уже через год, в 1924 г., генерал Билли Митчелл, анализировавший эти результаты, докладывал, что наступательные действия американской авиации будут иметь «решающее» значение, поскольку японские города чрезвычайно «уплотнены» и построены из «бумаги, дерева и прочих горючих материалов». В 1930-х гг. Митчелл говорил, что «эти города… представляют собой самые большие цели для ударов с воздуха, которые когда-либо видел мир… Зажигательные снаряды сожгут эти города
{165} дотла в мгновение ока».
Подходы к воздушной кампании против Японии в исследованиях, выполненных Школой тактического применения авиации в 1930-х гг., кардинальным образом отличались от перспективной стратегии «высокоточной бомбардировки» в Европе. Япония в те времена не была вражеским государством. Однако эти исследования всплыли, когда 15 ноября 1941 г. – за три недели до нападения на Перл-Харбор – генерал Джордж Маршалл проводил «неофициальный» брифинг для семи ведущих журналистов в Вашингтоне, включая Роберта Шеррода и Эрнеста Линдли. Из их записей следует, что Маршалл обещал в случае войны с Японией «действовать беспощадно. Летающие крепости [B-17] должны сразу же превратить бумажные японские города в пылающий костер. Гражданское население никто щадить не будет
{166} – бомбить начнут на всю катушку».
Историк Джон Дауэр рассказывает: «19 ноября, четыре дня спустя, Маршалл дал задание своему штабу изучить планы “полномасштабного удара зажигательными бомбами по плотно населенным японским городам с их деревянными домами”».
Несмотря на эту давнюю идею создания в Японии рукотворного эквивалента землетрясения и пожара 1923 г., до того момента, как XXI командование бомбардировочной авиации (разместившееся на Марианских островах в октябре 1944 г.) оказалось в пределах досягаемости бумажно-деревянных японских городов, оно по-прежнему строило планы «высокоточных ударов» по промышленным объектам, в частности по авиационным заводам. Его начальник, бригадный генерал Хейвуд Ханселл, был главным архитектором доктрины дневных высотных высокоточных бомбардировок. Ханселл возражал против использования зажигательных бомб как морально недопустимого и ненужного с военной точки зрения. Однако пришедший ему на смену в штабе ВВС в Вашингтоне генерал-майор Норстад отдавал предпочтение массированному уничтожению японских городов с помощью зажигательных бомб. Норстад прибыл 6 января 1945 г. в штаб-квартиру Ханселла на острове Гуам, неожиданно освободил его от занимаемой должности и заменил на Лемея.
Генерал Лемей был очень храбрым человеком и выдающимся командиром, который поддерживал строгую дисциплину и пользовался огромным уважением. Среди прочего он, как командующий силами в Европе, был инициатором тактики полетов в плотном строю без противозенитных маневров. Того, кто покидал строй и возвращался на базу, отдавали под суд. Лемей сам, бывало, летал на ведущем самолете (например, во время дорого обошедшегося налета на Регенсбург, когда из 146 B-17 было потеряно 24). Все ведомые самолеты должны были сбрасывать бомбы в определенном порядке одновременно с ним. Идея заключалась в том, чтобы лететь прямо через заградительный огонь без противозенитных маневров и таким образом выполнить задание – уничтожить цель – без возвратов и повторных проб. Лемея называли Железными штанами (а иногда Железной задницей) за его стремление и умение летать, не сворачивая через плотный зенитный огонь. Подход «чем меньше повторных попыток, тем меньше общие потери» и «никаких противозенитных маневров»
{167} стал правилом для Восьмой воздушной армии.
Вскоре после вступления в должность начальника XXI Командования бомбардировочной авиацией Лемей обнаружил, что предписанная Ханселлом высокоточная бомбардировка металлургических заводов и мостов (которую Лемей продолжал вести на протяжении нескольких недель) не приносит результатов. Он попробовал применять зажигательные бомбы, на чем настаивало его начальство, и получил впечатляющие пожары. Тогда Лемей без прямого приказа решил не жалеть сил и сжечь Токио.
Во время подготовки к рейду на Токио, запланированного в ночь с 9 на 10 марта 1945 г., он очень хотел лететь на ведущем самолете, но в конечном итоге ему пришлось уступить свое место генералу Томасу Пауэру. Лемей не имел права подвергать себя опасности, поскольку знал, практически один на своем театре военных действий, о предстоящей операции под кодовым названием «Firecracker» – атомной бомбардировке Японии. (В начале июля из списка городов, намеченных для бомбардировки, выбрали четыре не пострадавших от предыдущих налетов с тем, чтобы в полной мере продемонстрировать смертоносную силу атомных бомб.)
