– Закрой дверь, – сказал он, потом наклонился вперед, отпер ящик письменного стола. Достал блестящее устройство, более похожее на плеер, чем на фотоаппарат. Включил его, проверил, работает ли оно, молча передал Аннике.
Дисплей камеры осветился. Анна Снапхане смеялась ей с него, снятая в разгар вечеринки.
– Как листать? – спросила она, и Шюман показал на кнопку.
Анника нажала на нее, перед ней появился Себастьян Фоллин с высунутым языком, она слегка скривилась. Нажала снова, увидела смеющегося Карла Веннергрена в салоне Конюшни до того, как он подвергся нападению вандалов.
– Здесь только фотографии с пьянки? – спросила она, бросив взгляд на шефа редакции.
– Перейди к номерам шестнадцать или семнадцать, – сказал он.
Анника быстро перелистала вперед, услышала собственное тяжелое дыхание, почувствовала покалывание между ног.
Мишель Карлссон и Джон Эссекс занимались сексом на обеденном столе. Блестящие бедра, белые ягодицы. Она таращилась на экран, как зачарованная, несколько секунд, потом перешла к следующей фотографии.
Почувствовала, как у нее зачастил пульс, жар разлился в промежности. Она продолжила листать с полуоткрытым ртом, все более возбуждаясь.
Подняла глаза на Шюмана, устыдившись собственной реакции.
– Боже, – сказала она на театральный манер, – это же безумие какое-то.
– Продолжай, – сказал он, махнув рукой.
Анника попыталась смотреть на фотографии с другой точки зрения, не зацикливаясь на их содержании, которое с каждым разом становилось все более нечетким. Фотографу явно стоило труда держать камеру неподвижно.
– Он, возможно, прятался в кухне, – сказала она.
Андерс Шюман небрежно махнул кистью руки.
Когда она дошла до последних снимков на карте памяти, дыхание у нее перехватило снова.
Мариана фон Берлиц с орудием убийства в руке.
– Боже, – сказала она. – И что ты собираешься с этим делать?
Шюман взял у Анники камеру, выключил ее и положил в ящик стола. Запер его.
– Я не знаю, – признался он. – Фотографии ведь сенсационные, просто уникальные. Их надо использовать крайне осторожно.
Она открыла от удивления рот.
– Ты же это не всерьез, верно? – спросила она и моргнула. – Неужели действительно подумываешь опубликовать их?
Шеф редакции сел на свое место.
– Я не знаю, – повторил он. – Я еще не решил.
Злоба охватила ее, она с неприязнью посмотрела на него. – Нет, но, черт побери, – сказала она, – у нас же не порнографическое издание?
– Данные фотографии ценны не только этим, – ответил он быстро, соединив кончики пальцев.
Анника опешила:
– А чем же тогда? Не резкостью ведь и светом. Как такая мысль вообще могла прийти тебе в голову?
– Временем, – сказал он. – Ситуацией. Обе звезды вместе, она мертва, он один из подозреваемых в убийстве. Они просто потрясающие.
Анника отступила на два шага к двери.
– Сделанные тайком сексуальные фотографии, – сказала она. – Ты можешь представить себе нечто более оскорбительное? Сам хотел бы, чтобы подобное о тебе опубликовали после того, как тебя убьют?
И снова неприязненно посмотрела на Шюмана.
Сначала тошнотворное шпионское задание.
Потом это.
– А Мариана? – продолжил она. – Что говорит полиция?
– Я не знаю.
Самые разные мысли и чувства несколько секунд водили хоровод в ее голове.
– Послушай, – сказала Анника, приоткрыв дверь и понизив голос. – Во что еще ты замешан, совсем рассудок потерял?
Анника вернулась на свое место, заметила, что ее руки дрожат. Картинки одна за другой сменялись перед ее глазами – лица людей, половой акт, алкоголь, оружие. Она стыдилась собственной реакции.
Рухнула на стул, подняла глаза, увидела, как шеф редакции с шумом отодвинул в сторону свою дверь, направился к Пелле Оскарссону, сидевшему на рабочем месте.
– Не мог бы ты стереть отсюда все фотографии? – услышала она его слова и заметила уголком глаза, как он положил камеру на письменный стол художественного редактора.
– А что там? – спросил Пелле Фотограф, не отрывая взгляда от монитора, шум компьютерного вентилятора частично заглушил его голос.
Анника быстро поднялась и направилась в сторону туалетов.
– Масса всякой ерунды, которая не должна оказаться за пределами редакции, – сказал Андерс Шюман, когда она проходила мимо, и бросил на нее быстрый взгляд.
Художественный редактор, явно погруженный в собственные мысли, поднял глаза на Шюмана:
– Это срочно? Мне надо разобраться с графикой.
– Как можно быстрее, – ответил Андерс Шюман, снова посмотрел на Аннику и направился назад в сторону своей комнаты.
Она молча пошла дальше, чувствуя, что у нее вспотели ладони.
– Кофе?
Анна Снапхане покачала головой, Себастьян Фоллин наполнил для себя пластиковую чашку. Она заметила две царапины на его щеке, но это, похоже, нисколько его не беспокоило. Шоковое состояние, в котором менеджер Мишель пребывал после убийства, почти прошло. Сейчас он был собран, серьезен, настроен на деловой лад, готовый выполнить свою задачу, позаботиться о ее памяти.
«В смерти, – пронеслось в голове Анны, – так же, как в жизни».
– Следующий шаг ужасно важен, – прошептал Себастьян Фоллин и доверительно наклонился к ней, от поднимающегося над кофе пара его очки слегка запотели.
Анна Снапхане сделала шаг назад:
– Какой шаг? Что ты имеешь в виду?
– Надо застолбить торговую марку. Многие сейчас захотят заработать на Мишель Карлссон, но этим надо заниматься со всем уважением и с мыслями о завтрашнем дне.
Анна уставилась на стоявшего перед ней мужчину, его слова просто не укладывались у нее в голове.
– Ты сам слышишь себя? – спросила она слишком резко и слишком громко. – Ты говоришь о ней как о логотипе.
Менеджер сжался, его нижняя губа задрожала.
– Я хочу только хорошего, – сказал он.
– Для кого? – поинтересовалась Анна с неприятным осадком на душе.
Она отвернулась от него, ее взгляд скользнул через кафетерий, сквозь стеклянную стену, остановился на происходящем в редакции.
Карин Беллхорн, наклонившись вперед, сидела на диване рядом со своим рабочим местом, тихо разговаривала с Марианой фон Берлиц и Стефаном Аксельссоном. Анна Снапхане поспешила туда, чувствовала, как у нее побледнели щеки.
– Я не могу отделаться от ощущения, что все это какая-то мистика, – говорила Мариана остальным, когда Анна подошла к ним. – В любую минуту на экране появится заставка, и она предстанет во всей красе, похудевшая и суперстильная. Ее рейтинги бы просто зашкаливали.
