Во время посещения Вифинии (провинции на черноморском побережье нынешней Турции) Адриан встретил греческого мальчика по имени Антиной и включил его в свою свиту. Мальчик был невероятно красив, Адриан отличался бурным темпераментом («а выводы сделайте сами», подсказывает автор «Истории римских императоров»). Антиной провел при императорском дворе несколько лет и во время очередного путешествия — на этот раз по Египту — утонул в Ниле при таинственных обстоятельствах. Некоторые источники глухо намекают на то, что юноша был принесен в жертву по какому-то древнему и страшному обряду не то наложил на себя руки, чтобы отвести дурное знамение от императора. Как бы то ни было, Адриан был безутешен. Он основал в Египте город, названный Антинополем. Ученые, привезенные в Египет Наполеоном, еще застали развалины его храмов и улиц, но сейчас возле деревушки Шейх-Аббад никаких руин не разглядеть. Адриан приказал обожествить Антиноя — до тех пор обожествлению подвергались только члены императорской семьи.
Антиной. Рельеф из римской виллы кардинала и мецената Алессандро Альбани.
Не следует бездумно превращать Антиноя и Адриана в провозвестников движения за права сексуальных меньшинств (как сделала в своем романе Маргарет Юрсенар). Греки и римляне не были знакомы с понятием сексуальной ориентации, а если бы им кто-нибудь про него рассказал, очень бы удивились. Общественное порицание проходило не по линии «мальчик-девочка», а по тому, активную или пассивную сексуальную роль принимает на себя партнер. Связи между взрослыми мужчинами порицались, но по причинам скорее прагматическим: взрослый человек должен был заниматься делом и семьей, а не тратить время и силы на любовные утехи. В то же время эротическая связь между взрослым мужчиной и юным мальчиком (как раз случай Адриана и Антиноя) была совершенно в порядке вещей. Когда историк Светоний хочет подчеркнуть чудачество императора Клавдия, он отмечает, что тот «к женщинам страсть… питал безмерную, к мужчинам зато вовсе был равнодушен».
[59] А когда над Юлием Цезарем издевались за то, что в начале своей политической карьеры он якобы спал с царем Никомедом (тоже, кстати, в Вифинии), то суть обвинений заключалась именно в том, что юный римлянин выполнял в этом союзе «женскую» роль. Но уж это было несмываемое пятно позора.
Последние годы Адриана были невеселы. Здоровье его ухудшалось; чтобы не допустить двусмысленности, которая омрачила его собственное восшествие на престол, он заблаговременно назначил преемников. У некоторых старых придворных, которые надеялись наследовать Адриану еще в начале его правления, эти назначения вызвали недовольство. Адриан, чья природная подозрительность с годами усилилась, казнил их за государственную измену. Один из этих придворных, дряхлый старик Сервиан, идя на казнь, пожелал Адриану мечтать о смерти и не мочь умереть. Проклятие сбылось: императора несколько раз приходилось удерживать от самоубийства. Наконец в 138 году н. э. он умер, «ненавидимый всеми» (invisus omnibus), — не на любимой тибуртинской вилле, а на вилле в Байях, возле Неаполя, и был похоронен в поместье, когда-то принадлежавшем Цицерону (а уж потом — в новом мавзолее).
Перед смертью Адриан написал стишок, обращенный к своей душе, — такой неантичный по форме и духу, что древним авторам он не нравился, а поэты нового времени, наоборот, приходили в восторг (Байрон перевел его на английский):
Animula, vagula, blandula
Hospes comesque corporis
Quae nunc abibis in loca
Pallidula, rigida, nudula,
Nec, ut soles, dabis iocos…
Душа моя, скиталица
И тела гостья, спутница,
В какой теперь уходишь ты,
Унылый, мрачный, голый край,
Забыв веселость прежнюю…
[60]
Из забвения
Единственное античное описание виллы Адриана сохранилось все в той же сомнительной биографии из «Истории римских императоров». «Свою тибуртинскую виллу он отстроил удивительным образом: отдельным ее частям он дал наиболее славные названия провинций и местностей, например, Ликей, Академия, Пританей, Каноп, Расписная галерея, Темпейская долина. И чтобы ничего не пропустить, он сделал там даже подземное царство».
[61]
Ликей — философская школа в Афинах, чья слава связана в первую очередь с именем Аристотеля. Академия — другая философская школа в тех же Афинах, чья слава связана в первую очередь с именем Платона. Пританей — это место в центре греческого города, где собирались для работы пританы, выборные чиновники. Самые известные пританеи находились в Афинах и в Олимпии, только в Олимпии занимались не повседневными делами полиса, а награждением олимпийских победителей. Каноп — город в дельте Нила, на окраине нынешней Александрии. Расписная галерея (Стоа пойкиле) украшала афинскую агору. Темпейская долина — на самом деле узкое ущелье в Северной Греции, по которому бурная река Пеней пробивается к Эгейскому морю. Возможно, ее назвали «долиной» и стали вопреки очевидности считать идиллически-мирным местом из-за оговорки Цицерона, который в одном из писем сравнил с Темпейской долиной окрестности города Реате (действительно мирные и идиллические).
После смерти Адриана вилла некоторое время оставалась в собственности императорского двора, хотя пользовался ли ей кто-нибудь из императоров — неизвестно. В VI веке, когда Италия стала ареной противоборства Византийской империи и готских вождей, на территории виллы разбили лагерь войска готского короля Тотилы. Потом ее постигла обычная судьба величественных античных сооружений — мрамор частично использовали для новых построек, частично пережгли на известь, а то, что осталось на месте, поросло бурьяном. Всякая связь виллы, которая случайному путнику должна была показаться заброшенным городом, с именем Адриана оказалась утрачена.
Восстановили эту связь два выдающихся гуманиста: историк, археолог, большой любитель римских древностей Флавио Бьондо и ученый, дипломат и автор эротических стихов Энеа Сильвио Пикколомини, больше известный как папа римский Пий II. «Комментарии» Пия II до сегодняшнего дня остаются единственной папской автобиографией. Эта книга полна историй из жизни, лирических отступлений и полета фантазии. «Время, — пишет Пий II о вилле Адриана, — исковеркало здесь все, и стены, некогда покрытые роскошными коврами и золотыми занавесями, ныне увиты плющом. Терновник буйно растет там, где в пурпурных тогах сидели трибуны, а в роскошных покоях императриц обитают змеи. Столь быстротечна и переменчива судьба людских творений».
