Сан-Лоренцо-ин-Миранда. Рисунок XIX века.
Сан-Лоренцо-ин-Миранда приняла в общих чертах свой нынешний облик в 1602 году, когда архитектор Орацио Торриани переделал ее фасад и построил новые боковые капеллы. Было ли что-нибудь на столь престижном месте до строительства храма Фаустины, и если да, то что, — неизвестно. Раскопки начала xx века обнаружили за остатками колоннады, украшавшей Священную дорогу, старинную мраморную кладку, поверх которой во времена поздней империи были построены бани.
Церковь, выстроенная в целле античного храма, была названа в честь святого Лаврентия, потому что, по легенде, он был осужден именно там — в 258 году н. э., во время гонений на христиан при императоре Валериане. Святой Лаврентий — один из самых почитаемых католических святых, и особенно чтят его в Риме, городе, которому он покровительствует. На месте мученической смерти святого (он был заживо сожжен на решетке и во время казни шутил со своими мучителями — «поверни-ка меня на другой бок, тот уже поджарился») находится маленькая церквушка СанЛоренцо-ин-Панисперна; похоронен он в базилике Сан-Лоренцо-фуори-лемура, заложенной еще императором Константином; и, наконец, интересующиеся могут увидеть орудие казни — решетку — в церкви Сан-Лоренцо-ин-Лучина, существующей по крайней мере с IV века. Конечно, нынешнее здание — гораздо более позднее, в основном барочное; фасад, однако, довольно древний, начала XII века.
После этого археологи сразу натолкнулись на древнейшие захоронения, относящиеся как минимум ко времени основания Рима.
Монета с изображением императрицы Фаустины.
Регия
Напротив Сан-Лоренцо, по другую сторону Священной дороги, находятся развалины Регии. Уже по названию этого здания понятно, что речь идет о чем-то царском (слово «Регия» происходит от латинского rex, «царь»). По легенде, Регию основал и построил второй римский царь Нума Помпилий. Из античных источников можно сделать вывод, что Регия совмещала функции храма (fanum) и жилого дома, хотя такая практика для Рима была нехарактерна. В ней находилось святилище Марса, где хранились принадлежащие богу войны копья и щиты, и святилище хтонической (т. е. подземной) богини, которую римляне называли Ops ConsIVa. Ops — это «сила, богатство» (от того же индоевропейского корня происходят слова «официальный» и «офис»), consIVa происходит от глагола consero, «сеять». В августе в честь этого важного божества справлялся праздник и устраивались торжественные процессии. Святилище Опс в Регии было запретным для всех, кроме верховного жреца и весталок. А копья Марса использовались для гадания: если они сами собой начинали шуметь, это считалось дурным знамением, и жрецы должны были немедленно принести искупительные жертвы. Историки рассказывают, что в мартовские иды 44 года до н. э., в день убийства Юлия Цезаря, Марсовы копья зашумели и Цезарь, который тогда был верховным жрецом, совершил положенный жертвенный обряд — но это не отвратило беду.
Раскопки показали, что некая постройка на этом месте стояла с незапамятных времен — с VII — vi веков до н. э.; больше всего она походила на богатый дом в этрусском стиле. Этот дом несколько раз перестраивали, меняя планировку, но начиная с первых лет республики основные очертания помещений и стен в ходе последующих перестроек уже не менялись: получились три расположенные анфиладой комнаты, причем из средней можно было попасть в каждую из боковых (святилище Марса и святилище Опс), а также во двор.
В начале правления Октавиана (будущего Августа) генерал Гней Домиций Кальвин реставрировал Регию, богато украсив ее золотом из своей военной добычи, собранной в городах Испании. Но одного золота было недостаточно для столь важного здания, а достойных произведений искусства в Испании, тогда еще дикой, не водилось. Кальвин обратился к Октавиану и попросил у него взаймы несколько статуй; тот согласился. Когда император попросил отдать долг, Кальвин сказал ему: «Пришли людей и забери статуи»; он намекал, что у него не хватает работников на строительстве, но это можно было понять и так, что по своей воле он статуи не отдаст. Октавиан махнул рукой и постановил считать произведения искусства подношениями Регии. Эта дерзость сошла Кальвину с рук, скорее всего, потому, что он был одним из немногих римских аристократов, кто проявлял непоколебимую преданность Юлию Цезарю, а потом его наследнику Октавиану.
Весталки: культ и обряд
Когда поэт Гораций в оде Exegi monumentum, образце всех будущих «Памятников», хотел выразить свое «и славен буду я, доколь в подлунном мире», он сделал это в таких словах:
…dum Capitolium
scandet cum tacita virgine pontifex —
«пока на Капитолий всходит верховный жрец с безмолвной девой». Это означало: пока стоит Рим, а Рим, как известно, вечен. И действительно, ничто для римлян не олицетворяло вечность их города и миропорядка в большей степени, чем культ дев-весталок.
Культ этот был очень древний. Он предшествовал основанию города: мы помним, что Ромул и Рем считались сыновьями весталки Реи Сильвии и бога Марса. Коллегию весталок в Риме утвердил легендарный царь-законотворец Нума Помпилий, тот же, что основал Регию. Главной обязанностью весталок было сохранение священного огня Весты и охрана священных предметов — их точный перечень неизвестен, но среди них был Палладий, деревянная статуэтка Афины, спасенная когда-то Энеем из горящей Трои. Так в культе весталок изначально сошлись несколько важных для римлян географических компонентов: альбанский, троянский, латинский, общесредиземноморский (у Весты был греческий прототип — Гестия, богиня домашнего очага). Римлянам было важно считать себя первыми среди равных в семье народов, но они понимали, что этим первенством они обязаны не чистоте породы, а, наоборот, плавильному котлу, в котором их нация формировалась.
Первоначально весталок было четыре, потом это число увеличили до шести. Девочек записывали в весталки в возрасте от шести до десяти лет. Требования были довольно жесткие: у кандидаток не должно быть никаких физических недостатков; у них должны быть живы оба родителя; отец должен быть жителем Италии; ни один из родителей не может быть рабом или представителем низкого ремесла. Отбор осуществлялся более или менее как армейский призыв, по выбору верховного жреца, а из числа отобранных — по жребию, чтобы выбор людей был подтвержден волей богов. В исторические времена, впрочем, необходимости в столь строгом ритуале не было: влиятельные родители сами предлагали своих дочерей, и их просьбы обычно удовлетворялись. С другой стороны, популярность этой практики тоже не всегда была одинакова: стареющий Август упрекал сенаторов, что они не предлагают дочерей в весталки, и уверял, что будь у него внучка подходящего возраста, он не колебался бы ни секунды. Зато даже в древнейшие времена весталок выбирали не только из патрицианского, но и из плебейского сословия; только весталки могли с полным правом предстательствовать перед богами за весь римский народ.
