Когда Цицерон был губернатором малоазийской провинции Киликии, его приятель и родственник Целий Руф настойчиво просил прислать в Рим пантер. Руф только что выиграл выборы и должен был устроить в честь этого подобающее случаю представление. Цицерон отвечал уклончиво: пантер нынче мало, те, что есть, сбежали из моей провинции в соседнюю Карию, я тебе уже посылал… Как бы то ни было, в нынешней Турции пантер нет — ни в Карии, ни в Киликии.
Зрители
Каждый, кто посещал многолюдный театр или стадион, знает, что добраться до своего места — дело не такое уж простое. Надо все время сверять свое местонахождение с номером сектора, ряда, кресла на билете, оглядываться по сторонам, разбираться в хитросплетении этажей и коридоров — и все равно нередко без советов билетера не обойтись. Но архитекторы и инженеры должны думать еще и о том, чтобы зрители не загораживали друг от друга сцену или арену; о том, чтобы в ряду было столько мест, на сколько театр рассчитан, и никому не было бы тесно; чтобы между рядами можно было проходить; наконец, о том, чтобы в случае пожара или другой опасности эвакуация заняла считанные минуты.
Колизей построен с учетом всех этих соображений — а заодно таких, которые современным строителям не приходят в голову. Как и в наши дни, места у арены были самыми престижными, а верхние ряды, «галерка», — наоборот. Сейчас распределение зрителей в зале регулируется стоимостью билетов. Но публичные игры в древнем Риме были по преимуществу бесплатными: расходы несли чиновники, частные устроители, императорская казна. Кроме того, отношение между состоянием и социальным статусом было далеко не таким линейным, как в современном обществе. Поэтому распределение зрителей по ярусам амфитеатра было задано заранее: лучшие места занимали сенаторы, за ними сидели представители сословия всадников, еще выше — те, кого называли просто «народ» (plebs), — люди с римским гражданством, имевшие право носить тогу; за ними — те, кто не мог или не хотел позволить себе официальную одежду римского гражданина. На самом верху были стоячие места — там теснилась городская беднота, иммигранты, приезжие, рабы. В разные эпохи женщин то допускали, то не допускали на представление; когда допускали — то именно в эти задние ряды. Представителям некоторых табуированных профессий вход в Колизей был запрещен — в частности, туда не могли попасть лица, когда-либо выступавшие на арене в качестве гладиатора (Коммод и остальные императоры не в счет). То есть в теории отставной боец не мог прийти полюбоваться на выступление молодежи. На практике наверняка эти запреты можно было обойти.
В отдельных ложах сидели с одной стороны император со своей свитой, с другой — весталки. (Мы видели, что весталки считались не вполне женщинами и в некоторой степени не вполне человеческими существами, так что на них ограничения не распространялись.) Почетные ложи находились посередине «длинных» сторон овала, откуда арена просматривается лучше всего. Для императора был зарезервирован собственный вход с северной стороны.
Разрушения дают нам возможность увидеть Колизей изнутри — таким, каким его никогда не видели древние римляне. Про внутреннюю стену с южной стороны мы уже упоминали, но едва ли не еще более яркий пример — сама арена. Конечно, она не выглядела так, как выглядит сейчас. То, что мы видим, — это внутренние подземные механизмы и коридоры, по которым на арену выходили гладиаторы и звери. Кроме того, в Колизее часто устраивались представления на мифологические сюжеты: осада Трои, похищение Европы, Дирка, растерзанная быком, Фисба, съеденная львом. Поскольку устроители могли себе позволить высокую степень реализма, а именно — убить актеров, для пущей достоверности декорации тоже должны были соответствовать сцене. Те горы, леса и города, которые возводились для подобных представлений, поднимались из-под арены.
В монтипайтоновской «Жизни Брайана» главный герой ходит по рядам римского амфитеатра в Иудее, предлагая зрителям собачий язык, нос выдры и селезенку оцелота. Эти закуски, конечно, выдуманы, но торговцы наверняка и впрямь ходили по рядам в перерывах, предлагая еду и питье.
Представления в Колизее продолжались часами (в первой половине дня травля, во второй — гладиаторские бои), поэтому забота о комфорте зрителей была далеко не последним делом. Кроме еды и туалетов, им нужно было предоставить защиту от палящего солнца. Для этой цели амфитеатр прикрывали специальным козырьком из парусины. Для обслуживания механизма к Колизею был приставлен специальный отряд моряков из Мизена — главной римской военно-морской базы. Козырек наверняка сильно повышал привлекательность зрелища: о том, как Юлий Цезарь закрыл от солнца Форум во время гладиаторских сражений, говорили едва ли не больше, чем о самих сражениях, а найденное в Помпеях объявление о предстоящем побоище отдельным пунктом отмечает: «Полог будет» (vela erunt).
Христиане и львы
В массовом сознании Колизей неразрывно связан с христианскими мучениками. Он безмолвно маячит на фоне бесчисленных историй, путеводителей, шуток и карикатур на тему «Львы против христиан, счет 5:0». Эта связь столь прочна, что Колизей воспринимается как нероновское изобретение (известно же, кто был главный гонитель христиан), хотя Нерон не дожил не только до открытия, но даже до закладки фундамента Колизея. Эта же связь в конечном счете уберегла амфитеатр от полного разрушения. В XVI веке папа Пий V рекомендовал верующим устраивать крестный ход возле Колизея, поскольку его арена напоена кровью мучеников (традиция жива по сей день). В середине XVIII века папа Бенедикт XIV воздвиг несколько крестов на арене, которые простояли там до 1870-х годов (и убрали-то их не из-за археологических соображений, а просто чтобы показать, что власть Ватикана над городом пришла к концу). При Муссолини на северной стороне арены снова воздвигли крест — чтобы смягчить разногласия между католической церковью и фашистским правительством. Этот крест стоит до сих пор.
Травля. Рисунок xix века.
Между тем не существует ровным счетом никаких свидетельств мученической гибели христиан на арене Колизея. Гонения на христиан в римские времена вспыхивали несколько раз, но довольно быстро затухали. Вопреки распространенному представлению, это не были религиозные гонения: римской администрации было глубоко безразлично, каким причудливым богам молятся их подданные. Но единство и функционирование империи было построено в том числе и на основе религиозных обрядов. Можно было не верить в Юпитера и Венеру (образованные люди всерьез и не верили), но нельзя было представить себе, что в определенных обстоятельствах граждане не станут выполнять определенные, строго предписанные традицией действия. В этом смысле римская религия была очень невротичной.
Иудеям удалось отстоять право не участвовать в некоторых римских ритуалах, но с распространением христианства еврейские странности начали расползаться по всей империи. Хуже того, в отличие от иудеев, христиане заманивали в свою секту новых членов уже не только ближневосточного происхождения, и внезапно добропорядочные матроны отказывались выполнять обряды и воздавать божественные почести императору, ссылаясь на религиозный запрет. Только на этом месте у римской администрации кончалось терпение.
