В 80 году до н. э. курию отреставрировал следующий харизматический лидер, Сулла, но в этом виде она простояла недолго: тридцать лет спустя борьба двух политических соперников, Клодия и Милона, выплеснулась на улицы в виде бурных рукопашных стычек между сторонниками соответствующих партий; однажды на Аппиевой дороге приверженцы Милона встретили самого Клодия и убили его. Взбешенные клодианцы приволокли тело своего предводителя в курию и устроили там погребальный костер. На этом история Гостилиевой курии закончилась: она сгорела.
В философском диалоге Цицерона «О пределах блага и зла» один из участников говорит: «Глядя на нашу курию (я имею в виду Гостилиеву, а не эту новую, которая, как мне кажется, стала меньше с тех пор, как ее расширили), я всегда думал о Сципионе, Катоне, Лелии… место обладает огромной силой, способной вызывать воспоминания».
[4]
Здание или помещение, хорошо известное оратору, использовалось в риторической практике как мнемонический прием. Оратор мысленно располагал части своей речи по разным углам помещения, а потом, во время выступления, представлял себе это помещение и таким образом вспоминал, что за чем следует.
Имена
В глубокой древности у римлянина могло быть всего одно имя (такое, как «Ромул» или «Рем»), но в исторические времена у каждого уважающего себя гражданина их было три: личное имя (praenomen), родовое имя (nomen) и фамильное имя (cognomen) — например, Гай Юлий Цезарь или Публий Овидий Назон. Личных имен было немного — два-три десятка, а часто встречающиеся и вовсе можно было пересчитать на пальцах: Гай, Марк, Луций, Публий, Гней, Квинт, Секст.
Родовое имя уходило корнями в глубокую древность, к основателю рода. Оно заканчивалось на — ius или — aeus (что по-русски традиционно передается как — ий и — ей): Юлий, Клавдий, Гораций, Корнелий, Анней.
Фамильное имя было по своему происхождению прозвищем, некогда полученным основателем отдельной ветви рода («семьи»), например Агенобарб («рыжебородый»), Цицерон («горошина»), Целер («быстрый»), Брут («глупый»), Сципион («скипетр»).
Иногда смысл фамильного имени терялся в веках (мы не знаем, что значили слова «Цезарь» или «Катон»).
Фамильное имя, как правило, переходило по наследству от отца к сыну, но за какие-то выдающиеся достижения гражданин мог получить дополнительное имя (второй cognomen или agnomen) — например, Кретик («Критский») за подчинение острова Крита римской власти или Африкан («Африканский») за боевые заслуги в Африке. Иногда такой агномен присуждался посмертно — так, один из борцов за безнадежное республиканское дело остался известен в веках как Марк Порций Катон Утический, в честь самоубийства, совершенного им в африканском городе Утике.
У женщин собственных имен как таковых не было; их называли женской версией родового имени.
Дочь Марка Туллия Цицерона звалась Туллия, дочь Юлия Цезаря — Юлия. Если дочерей было несколько, то к имени первых двух прибавлялись эпитеты «старшая» и «младшая» (maior и minor), а дальше шли в ход порядковые номера: tertia, quarta и так далее. Впрочем, иногда фамильные имена у женщин бывали — по когномену отца или мужа (Цецилия Метелла) или даже в честь какой-нибудь личной особенности. В императорские времена женщина, вступающая в брак, иногда получала женскую форму личного имени мужа, но сама идея одинаковых личных имен мужа и жены гораздо древнее — ее следы можно найти в традиционной формуле римской брачной церемонии, «Где ты Гай, я Гайя» (ubi tu Gaius, ego Gaia). Рабы иностранного происхождения обычно обходились одним именем, а если хозяин отпускал их на свободу, брали личное и родовое имя хозяина и добавляли к ним собственное имя в качестве фамильного: так, вольноотпущенник Цицерона Тирон, изобретатель стенографии, получив свободу, стал зваться Марк Туллий Тирон. Здесь уместно развеять одно устойчивое недоразумение. В литературе часто встречается неправильное написание одного из самых распространенных римских имен («Кай» вместо «Гай», например — Кай Юлий Цезарь). Дело в том, что в старинных памятниках латинского языка буквы C и G не различались. А когда различие между ними ни у кого уже не вызывало сомнений, консервативные римляне продолжали записывать инициалы двух распространенных имен — Гай и Гней — как C. и Cn. соответственно. Но это причуда традиции, и к произношению она не относится.
Надгробная надпись Марку Аннею Павлу Петру от его отца Марка Аннея Павла.
Племянник Суллы по имени Фауст начал было строительство нового здания для Сената, но Юлий Цезарь не дал ему довести дело до конца, снес построенное и велел построить курию заново. Прежде чем проект был завершен, Цезаря убили, и строительство доводил до конца его наследник Октавиан (в дальнейшем известный как Август). Август установил посреди Сената золотую статую богини победы Виктории, привезенную из греческого города Тарента на юге Италии. В конце IV века н. э. эта статуя стала предметом ожесточенного спора между некоторыми сенаторами, ностальгически приверженными старым языческим верованиям, и набравшим силу христианством. «Давайте восстановим религию, которая на протяжении долгого времени доказала свою благоприятность для нашего государства», — писал сенатор Симмах. «Можно ли терпеть языческие жертвоприношения в присутствии христиан?» — жаловался в ответ на это миланский епископ Амвросий в письме императору Валентиниану. Христиане победили.
После Августа следующую масштабную перестройку организовал в конце I века н. э. император Домициан. В конце III века, после очередного большого пожара, курию заново отстроил Диоклетиан. Именно Диоклетианова курия (хотя путеводители обычно называют ее Юлиевой, в честь Цезаря) и есть то кирпичное здание с тремя окошками на фасаде, мимо которого проходит около четырех миллионов туристов в год. Конечно, здание Сената не стояло на главной площади города в таком неприглядном виде, просто от мрамора и штукатурки, которыми оно было облицовано, ничего не осталось.
Внутреннее пространство курии представляло собой большой зал, по длинным сторонам которого шли три ряда ступеней. На этих рядах и сидели сенаторы — либо в креслах, либо на скамейках. Верхняя ступень, вероятно, предназначалась для младших сенаторов, которые не сидели, а стояли (и назывались поэтому senatores pedarII, «пешие сенаторы»). Заседание обычно вел либо один из консулов либо старейшина Сената; когда дело доходило до голосования, он или опрашивал присутствующих поименно, или предлагал выступающим «за» и «против» разойтись по разные стороны зала — в этом случае результат иногда можно было определить сразу, на глаз. Президиум восседал напротив дверей (там же стояла и статуя Виктории), а две двери за спиной председательствующих вели на Юлиев Форум. В нишах зала стояли статуи, а лепнина была спроектирована так, чтобы улучшать акустику.
