Трудно судить, какой статус на Руси имели бы эти
и как их называли (вероятно, в качестве военных слуг-наёмников они скорее вошли бы в состав гридей), а вот с
дело проще. Очевидно, с частью наёмников-«мужей» оказались их личные слуги – они были способны к военной деятельности и в походе просто сопровождали своих господ в качестве служебно-вспомогательных сил. На Руси этих слуг назвали бы отроками. Греки называли
(или παιδíου) – словом, которое по-латыни в Средние века передавали как риег и от которого происходит слово паж (франц. раде от итал. paggío), вошедшее в современный русский язык. В древнерусских переводах с греческого, в частности, в переводе «Хроники Георгия Амартола», греческое
, в значении «(военный) слуга» часто передаётся именно как отрок
[955].
Личных слуг такого рода можно разглядеть в знаменитом рассказе ибн Фадлана о похоронах некоего богатого человека из руси (ср. в главе III о сообщении ибн Фадлана, следующем после этого рассказа, с. 304–305). В окружении этого человека упоминаются «отроки» – так по русскому переводу. А. П. Ковалевский в переводе сочинения ибн Фадлана на русский язык словом отрок передаёт арабское гулям, которое обозначало изначально военных слуг из рабов или вольноотпущенников (в IX в. в Арабском халифате было создано особое военное подразделение из гулямов – нечто вроде конной гвардии; позднее их стали также называть мамлюками). Разумеется, перевод этот условен
[956]. Слово гулям ибн Фадлан использует для обозначения и каких-то слуг у тюрок-огузов, и доверенного посланника булгарского правителя к халифу, и наконец, неких слуг богатых и знатных «русов»
[957]. В последнем случае имеются в виду слуги, которые тогда, видимо, были ещё включены в кланово-родственные группы или тесно связаны с ними. Господ отроков-гулямов из руси ибн Фадлан называл словом реис (буквально – главарь, предводитель, знатный), которым он в других случаях, как отметил Ковалевский, обозначал «вообще аристократию»
[958].
Как следует из замечаний арабского писателя, эти знатные «русы» отличались богатством (выраженном прежде всего в количестве дирхемов
[959]), а также тем, что имели «толпу родственников и слуг». В описании похорон «одного выдающегося мужа из числа» тех «русов», которые оказались в Булгарии в то время, когда там был ибн Фадлан, арабский писатель различает, однако, собственно семью умершего и его слуг: «Если умрёт главарь (рейс), то его семья скажет его девушкам и его отрокам: “Кто из вас умрёт вместе с ним?” Говорит кто-либо из них: “Я”. И если он сказал это, то [это] уже обязательно – ему уже нельзя обратиться вспять. И если бы он захотел этого, то этого не допустили бы. Большинство из тех, кто это делает, – девушки»
[960].
Отроки-гулямы стоят в одном ряду с «девушками»-наложницами, и они могут добровольно умирать для сопровождения господина в мир иной (хотя в большинстве случаев вместе с господином умирает всё-таки одна из наложниц). Тот факт, что слуги могли идти на смерть вслед за господином и быть захороненными вместе с ним, подтверждает и ибн Мискавейх– арабский писатель XI в., который оставил подробное описание нападения «русов» на Берда"а в 944/945 гг., восходящее, по всей вероятности, к какому-то раннему источнику, написанному по горячим следам событий. Ибн Мискавейх писал: «Когда умирал у них («русов» – П. С.) человек, погребали с ним его оружие, снаряжение, жену или другую женщину, слугу, если он любил его, по обычаю»
[961]. Археологи иногда находят на территории Восточной Европы захоронения слуг с господами (в так называемых камерных погребениях)
[962].
Из этих сообщений ясно вырисовывается клиентела частноправового характера – мужчины или молодые люди какого-то зависимого статуса, слуги, не просто подчинявшиеся своему господину, но нередко связанные с ним особо близкими или доверительными отношениями. Охрана и поддержка своего господина в случае военных действий, естественно, входили в число их первейших обязанностей. Они вместе с рабами и наложницами, с одной стороны, и родственниками их господина, с другой, составляли клан, на который опирался тот или иной «рейс» из руси («толпа родственников и слуг», по выражению ибн Фадлана). К сожалению, ничего конкретного нельзя сказать об этих «рейсах». Ибн Фадлан упоминает только, что на кургане, насыпанном над могилой умершего, поставили столб, написав на нём имя умершего и имя «царя русов»
[963]. Что это за «царь русов» и в чём именно был смысл указания его имени на «надгробном» столбе, а также кто и каким образом (на каком языке) сделал саму надпись, остаётся только гадать.
