Эти мелочи– притяжательное местоимение («дружину его»), вариант «съ маломъ дружины» – свидетельствуют о том, что автор рассказа использует слово в каком-то самом общем значении типа "люди князя" или "войско князя". Ведь получается, что в каждом «микроэпизоде» своего более или менее легендарного и эпически лапидарного рассказа автор отсылает к одной и той же «дружине». Между тем, в том или ином случае (при возмущении обогащением Свенельда, в походе к древлянам, возвращении к ним Игоря) это не могли быть строго и последовательно одни и те же люди, а напротив, разные лица (хотя и все из окружения князя) должны были предпринимать разные действия – более узкий круг лиц мог позволить высказать свои претензии князю, более широкий круг отправился в полюдье, ещё отдельная группа потом осталась и погибла с князем.
Таким образом, из тех значений слова дружина, которые уже были выявлены, в рассказе о древлянском походе Игоря к нему более всего подходят «(постоянное) княжеское войско» или «княжеское окружение».
5. Ещё шесть раз используется слово дружина в рассказе о «третьей мести» Ольги древлянам и примыкающему к нему рассказу об окончательном покорении древлян
[390].
Шахматов подробно не рассматривал этот отрезок текста Н1Лм и лишь предположил, что всё повествование о возмездии древлянам является вставкой, произведённой в НС в 1090-е гг. При этом он ссылался главным образом на несогласованность конца рассказа об отношениях Ольги с древлянами и сообщения об окончательном их покорении, начинающегося с заголовка «Начало княженья Святославля»
[391]. Однако, даже если признать эту несогласованность, объяснить её можно по-разному, не отвергая принадлежности рассказа или какой-то его части древнейшему летописному слою, предшествовавшему НС.
После того, как Ольга в Киеве сожгла «лучших мужей» древлян в бане (это была её вторая месть), она послала весть к древлянам, что уже идёт к ним и что они должны подготовить тризну по Игоре. Затем она действительно отправилась к ним, «поимши мало дружины и легко идущи». Несколько ниже становится ясно, кто именно составлял это «мало дружины»
[392]. Ольга оплакала мужа, была насыпана его «могила» (курган), устроена «трызна», а потом «сѣдоша пити древлянѣ, и повелѣ Олга отрокомъ своимъ служити пред ними». Таким образом, «мало дружины», которую взяла с собою Ольга, – это были в основном или даже исключительно её «отроки».
Это – важное свидетельство, которое снова говорит нам о семантической широте слова дружина. Если в выше разобранном рассказе о гибели Игоря «дружиной», среди прочего, именовались люди, которые осмеливались упрекать князя в излишней благосклонности к Свенельду, то есть явно не просто близкие князю, но и обладавшие большим авторитетом и значением, то здесь это же слово применяется к отрокам– личным слугам княгини. Древнерусское слово отрок обозначало слуг, то есть лиц в той или иной степени зависимых, выполнявших разного рода служебные функции. Это значение слова (помимо более распространённого и, видимо, исходного значения «ребёнок») фиксируется как в старославянских текстах, так и в древнерусских памятниках
[393]. Отроки Ольги – такие же её личные слуги, как отроки Свенельда, упомянутые в летописи чуть выше.
Далее, по летописи, усевшиеся «пити» древляне спросили Ольгу: «гдь суть дружина наша, ихъ же послахомъ по тебе?»
[394]. В этой фразе дружина выступает в своём наиболее общем и древнем значении– свои, «товарищи, спутники» и т. д.
[395] Предположение, что под «дружиной» древлянского князя Мала подразумеваются воины на его службе, не выглядит убедительно
[396]. Во-первых, слова эти приписаны древлянам в целом, а не их князю, и сказано: «послахом» и «наша дружина». Если бы речь шла о людях, служащих непосредственно князю, то следовало бы ожидать иного определения («дружина князя нашего» и т. п.). Во-вторых, выше о тех древлянах, которые были посланы к Ольге и которые здесь обозначены «нашей дружиной», было сказано, что это были «мужи нарочиты», «иже держаша Деревъскую землю». Древляне «избраша» их для посольства, как подразумевается, из своей среды. Если бы это были люди князя, он бы их и выбирал, и посылал.
На вопрос древлян Ольга отвечает: «идуть по мнѣс дружиною мужа моего». В этих словах дружина имеет уже явно другой смысл. Очевидно, здесь имеются в виду не личные слуги Ольги (отроки), которые пришли с ней, а те люди, которые служили Игорю и, очевидно, были обозначены как «дружина» и «мужи» в рассказе о его походе за данью к древлянам. Их Ольга оставила в Киеве, собираясь идти к древлянам «легко». Кто именно это был, контекст не позволяет сказать однозначно и подразумевает за словом дружина тот смысл, который и был выше выявлен применительно к рассказу о гибели Игоря: «княжеское войско», люди князя.
Тут же далее слово употребляется ещё раз. «И яко упишася древляне, – продолжает летопись, – и повелѣ отроком своимъ пити на нѣ, а сама отъиде кромѣ, и повелѣ дружинѣ сѣчи древляны, и исъсѣкоша ихъ 5000. А Олга възратися в Киевъ и пристрои вои на прокъ ихъ». Повествование, которое вообще носит легендарный характер, в этом месте обретает уже совершенно фантастические черты. Не гадая о том, как в действительности могло происходить общение Ольги и древлян, можно лишь попробовать понять логику нарратива, и тогда, возможно, прояснится, кого рассказчик имел в виду под «дружиной», которая якобы «иссекла» такое огромное количество несчастных древлян.
Значение свои люди, спутники, товарищи в данном случае едва ли можно предполагать, учитывая княжеский статус Ольги– она должна была, по крайней мере в изображении позднейшего летописца, держать некоторую дистанцию по отношению к людям, её окружавшим, и «товарищами» они для неё едва ли могли быть (на это указывает и употреблённое летописцем слово «повеле»).
