Этот случай был так важен, что Будда решил выполнить свое обещание четырьмя месяцами позже в Саваттхи у подножия мангового дерева Ганды. Когда наступил назначенный срок, еретики выкорчевали все манговые деревья на лигу вокруг, но Ганда, царский садовник, нашел спелый плод манго и преподнес его Будде. Тот велел ему посадить семечко, и Будда не успел вымыть над ним руки, как из него выросло дерево высотой в пятьдесят ладоней. Тогда Будда создал в небе драгоценную дорогу для прогулок и, ответив отказом шести ученикам, желавшим явить чудеса, совершил Парное чудо, как раньше в Капилаваттху.
Размышляя, Будда узнал, что прежние будды, сотворив это чудо, отправлялись на небеса Тридцати трех, чтобы проповедать Абхидхамму своим матерям. Поэтому тремя большими шагами он поднялся в небо, где и провел свое седьмое Уединение. На протяжении трех месяцев в этот период его посещали Сарипутта и Моггаллана. Последнему он сказал, что сойдет на землю не в Саваттхи, а в Санкассе, расположенной в трех лигах оттуда. Затем он спустил с неба лестницу из драгоценностей. С правой стороны, по которой спускались боги, лестница была из золота, а с левой стороны, по которой мог сходить вниз Брахма, – из серебра. На том месте, куда все будды ставили свою правую ногу, спустившись на землю, было воздвигнуто постоянное святилище. Китайские паломники посещали это место, но к тому времени лестница почти совсем ушла в землю
[215]. Именно в этот период слава Будды возросла настолько, что еретики, как говорят, попытались подорвать его репутацию посредством заговора Чинчи.
Когда Будда путешествовал среди бхагг на восьмой год, он пришел в город Сумсумарагири, и тогда к нему явился домовладелец Накулапита со своей женой. Увидев его, они сказали: «Это наш сын» – и упали к его ногам со словами: «Сын, ты оставил нас на такое долгое время, где же ты жил?» Это объяснялось тем, что Накулапита пятьсот раз был его отцом во время прошлых рождений и еще пятьсот раз – дядей по матери. А жена Накулапиты – Накуламата была его матерью, тетей и бабушкой. Вот почему они не смогли скрыть, что узнали его. Будда не подал виду, что заметил это, но стал им проповедовать. Тогда они утвердились в плоде Входа в поток. Когда он посетил супругов впоследствии, они накормили его и провозгласили, что никогда не обижали друг друга ни мыслью, ни, тем более, делом, и выразили желание и дальше жить вместе и в этой жизни, и в следующей. Будда рассказал монахам эту историю, выделяя категории главных учеников, и назвал этих супругов главами тех, кто добился доверия
[216].
На девятый год Будда был в Косамби
[217]. У брахмана Магандии была дочь Магандия, и он решил, что Будда – единственный подходящий для нее муж. Но ее мать знала три «Веды» и стихи о телесных знаках и, увидев след Будды, поняла, что он свободен от страстей. Отец все же настаивал на том, чтобы предложить Магандию Будде, но не добился успеха. Комментарии приводят это повествование, объясняя, как была сложена «Магандия-сутта», где Будда рассказывает, как он избег обольщения дочерьми Мары:
Увидев Пристрастие, Отвращение и Похоть,
Не захотел я удовольствий любви;
Тела, наполненного мочой и калом,
Даже ногой не желал я коснуться.
Но Магандия решила, что он оскорбил ее, и, даже став супругой Удены, царя Косамби, продолжала питать ненависть к Будде. Когда Магандия узнала, что Самавати, другая жена Удены, стала сторонницей буддизма, то стала строить против нее козни. В конце концов она велела поджечь дворец Самавати, погубив ее и пятьсот человек из ее свиты
[218].
Десятым годом странствий датируют первые разногласия в сангхе. Виная содержит определенные правила разрешения споров. Как и все остальные правила, они отнесены к отдельным случаям, в которых у Будды был повод провозгласить нормы решения таких вопросов. В данном случае в Винае говорится об отказе безымянного монаха из Косамби признать, что он совершил преступление. Согласно буддизму, действие не может быть признано дурным, если нарушитель не намеревался его совершить сознательно. Тем не менее этот монах был отлучен. Тогда возникли серьезные разногласия. С одной стороны, монах нарушил правило, и с ним обошлись как с нарушителем, но, с другой стороны, с ним не следовало так обходиться, поскольку он не мог понять, что же дурного он сделал. Вероятно, этот случай не был вымышлен, чтобы проиллюстрировать правило, однако его связь с этим правилом вполне может быть случайной.
Будда посоветовал им пойти на компромисс и рассказал историю Дигхити, бывшего царя косал. Царь этот потерпел поражение от Брахмадатты, царя каси, и, переодевшись, скрылся в Бенаресе вместе со своим сыном Дигхаву. Его выдал цирюльник, и царя казнили, но он успел дать сыну некий совет. Сохраняя инкогнито, его сын получил место личного слуги Брахмадатты. Когда однажды на охоте царь оказался в его власти, Дигхаву открылся ему по совету своего отца, сказав: «Не смотри долго и не смотри мало, потому что не ненавистью успокаивается ненависть, ненависть успокаивается посредством отсутствия ненависти», – и простил царя. Тогда Дигхаву было возвращено его царство
[219]. Насколько бы легендарной ни была эта история, она, несомненно, отражает более раннюю политическую ситуацию, предшествующую подчинению каси власти косал.
Все же Будда не смог помирить монахов и удалился в одиночестве, чтобы уединиться в лесу Парилейяка, где уставший жить со своим стадом дружелюбный слон защищал его и прислуживал ему. По истечении трех месяцев монахи раскаялись и явились к Будде в Саваттхи просить прощение
[220].
На одиннадцатый год Будда находился в деревне Эканала в стране Магадхе. Брахман-крестьянин Касибхарад-ваджа пахал и раздавал еду. Будда подошел к нему и стоял, ожидая подаяния, но брахман сказал: «Я пашу, сею и затем ем. Пашешь ли ты, сеешь ли ты, отшельник, и затем ешь?» Будда ответил, что пашет и сеет, и брахман сказал: «Не видим мы ни ярма, ни плуга или лемеха, ни кнута, ни быков». Будда ответил стихами:
