В этих обстоятельствах было введено несколько второстепенных уставных правил. В частности, было определено, как следует обращаться к более молодым и старшим монахам, было позволено отменить некоторые незначительные предписания и велено наказать монаха Чанну
[281]. В конце концов Будда попросил собравшихся монахов сказать, есть ли у кого-нибудь сомнения. Все молчали, и Ананда выразил свое изумление и заявил о своей вере в то, что нет ни одного монаха, который в чем-либо сомневался бы. Будда сказал: «Верой говорил ты, Ананда, но Татхагата вправду знает, что в этой сан-гхе нет ни единого монаха, который сомневался бы или был не уверен в Будде, в Дхамме, в сангхе, в Пути или Способе. Даже самый последний монах из этих пятисот вошел в поток, не подвержен возрождению в страдающем состоянии, и каждому определенно суждено просветление». Затем, обращаясь к монахам, он сказал: «Послушайте, монахи, я к вам обращаюсь. Подвержены распаду сложные вещи, усердно стремитесь». Таковы были последние слова Татхагаты.
Затем, войдя в первый, второй, третий и четвертый трансы и достигнув пяти уровней достижений, он оказался на уровне прекращения сознания и чувства. Ананда сказал: «Почтенный Ануруддха, Господин достиг нирваны». – «Нет, Ананда, Господин не достиг нирваны, он достиг уровня прекращения сознания и чувства». Затем он прошел обратно через все ступени к первому трансу и снова прошел все ступени вплоть до четвертого транса. С этого уровня он достиг нирваны
[282].
Тут случилось большое землетрясение, раздался ужасный гром, и Брахма Сахампати произнес такие стихи:
Пусть все существа в мире
Утратят сложное состояние.
Так же как Учитель,
Человек, соперника которому нет в мире,
Татхагата, наделенный властью,
Просветленный, достиг нирваны.
Сакка, царь богов, сказал:
Непостоянны, увы, сложные вещи;
Они возникают и исчезают,
Появившись, они кончаются,
И их уничтожение – счастье.
Старший Ануруддха произнес такие стихи:
Не было ни вдоха, ни выдоха
У него, чье сердце укрепилось,
Когда великий мудрец, достигнув покоя,
Свободный от страстей, отошел;
Тогда он с сердцем, избавившимся от привязанностей,
Превозмог и вынес свое страдание.
Как угасает пламя,
Так освободилось и его сердце.
Старший Ананда произнес такие стихи:
Был жуткий трепет,
Был страшный ужас,
Когда тот, кто обладал всеми знаками,
Просветленный, достиг нирваны.
Среди всеобщих жалоб (не стенали лишь те из братии, кто освободился от страстей) Ануруддха утешал плачущих при помощи наставления Учителя о том, что расставание со всеми приятными вещами необходимо и все, у чего есть начало, должно прийти к распаду.
На следующий день Ануруддха послал Ананду в Кусинару, чтобы оповестить малла, и они явились с благовониями, венками, музыкантами и пятью сотнями платьев, чтобы почтить тело Господина танцами, пением, музыкой, венками и благовониями. Это продолжалось шесть дней, а на седьмой они решили взять тело на юг и сжечь его. Восемь вождей малла собрались совершить это, но не смогли поднять тело. Ануруддха объяснил им, что боги хотят, чтобы они пошли на север, отнесли тело в центр города через северные ворота, вынесли его из восточных ворот к святилищу Макута-бандхана и там совершили церемонии. Немедленно вслед за тем, как они согласились с этим, весь город покрыли слоем вышиной по колено цветы мандарава, упавшие с неба. Затем Ананда сказал малла, как приготовить тело к сожжению согласно инструкциям, полученным им от Будды.
В этом месте повествование прерывается двумя инцидентами. Из Павы прибыл Кассапа Великий с группой монахов. По пути он встретил отшельника из адживиков с одним из цветов мандарава, упавших с неба, и от него узнал о смерти Будды. Среди группы монахов был некий Субхадда
[283], присоединившийся к сангхе в старости. Он сказал: «Довольно, друзья, не печальтесь и не горюйте. Мы освободились от великого отшельника. Нас беспокоили, говоря: «Это приличествует вам, а это не приличествует». Теперь мы можем делать все, что хотим, и воздерживаться от того, чего не хотим». Но Кассапа утешил монахов при помощи наставления Учителя о том, что расставание со всеми приятными вещами неизбежно.
Тем временем четыре вождя малла попытались зажечь погребальный костер, но у них не вышло. Ануруддха объяснил им, что в намерения богов входило, чтобы костер не загорался, пока не пришел Кассапа Великий и не приветствовал его. Когда Кассапа с пятьюстами монахами прибыл и почтил погребальный костер, он загорелся сам. Он горел, не оставляя ни кожи, ни плоти, ни жил, ни суставной жидкости, ни пепла или копоти. Потоки воды с неба стали заливать костер, и малла погасили его ароматной водой. Затем они огородили это место, воткнув в землю копья, и продолжали торжества семь дней.
Аджатасатту, царь магадх, услышал новости и послал гонца передать такие слова: «Господин был кшатрием. Я тоже кшатрий. Я достоин доли в останках господина. Я воздвигну ступу над останками Господина и устрою праздник». Также и личчхавы из Весали, шакьи из Капилаваттху, були из Аллакаппы, кольи из Рамагамы, брахман из Ветхадипы и малла из Павы попросили себе доли. Однако малла из Кусинары на своем собрании отказались делить останки, поскольку Господин достиг нирваны в их владениях. Тогда брахман Дона посоветовал им прийти к согласию и предложил разделить останки на восемь равных частей для каждого из восьми претендентов. Сделав это, он попросил себе мерный сосуд, над которым воздвиг ступу и устроил праздник. Мории из Пиппхаливаны пришли слишком поздно и не получили долю, но получили золу от костра. За этим следуют два перечня: один касается упомянутого выше десятеричного разделения, а другой, стихотворный, дает расширенный список мест, где почитаются меры (дона)
[284] останков Будды. Эти пассажи обсуждаются ниже.
