По его лицу струились слезы.
Глава 23
Ранним утром, до восхода солнца, небольшая процессия выехала через крепостные ворота и направилась в сторону Иорданской долины. В крытой повозке сидела Иродиада, которую сопровождали охранники на лошадях. Когда мулы пересекли границу Тивериады, Иродиада выглянула в окно и всмотрелась вдаль. Но она тщетно пыталась увидеть Иордан – его скрывала белая туманная дымка. Спустя милю, подчиняясь натиску восходящего солнца, густой туман рассеялся, и вдалеке показались очертания горных склонов. Доселе мрачная каменистая равнина озарилась красноватыми отблесками занимающейся зари. Вдалеке виднелись очертания Мертвого моря и голубая чаша озера Кинерет.
По мере приближения к Иордану на Иродиаду навалилось гнетущее волнение и необъяснимый страх. «Наверное, на меня плохо действует тяжелый знойный ветер, который носится над пустыней», – решила она. Трясясь в повозке и все больше мрачнея от нехороших предчувствий, она вспоминала свой вчерашний разговор с Сигоном Элием Руфом, начальником легкой пехоты.
– Госпожа, мне известно не больше других. Какой-то безумец, одетый в свалявшуюся и дурно пахнущую верблюжью шкуру, собирает вокруг себя народ и призывает заклеймить позором тебя и Ирода. Он призывает громы и молнии на головы тех, кто бежит от него прочь. Наверное, это тот человек, которого Ирод приказал поместить в темницу. Но зачем тебе ехать самой, госпожа? – Сигон с недоумением посмотрел на нее. – Отдай приказ, мы схватим и привезем его в Махерон.
– Нет! Чтобы заточить его в темницу, нам нужен серьезный повод. Прежде чем это сделать, я хочу собственными ушами услышать его проповеди. Если мы схватим его без веской причины, народ, поддерживающий его, взбунтуется. Начнутся волнения, которые могут охватить всю Галилею. Их подхватят первосвященники, фарисеи и саддукеи. Но самое страшное, если восстанут зелоты. Тогда секарии устроят кровавую резню. А этого допустить нельзя, – ответила Иродиада.
Сигон подумал и согласился с ней. Спустя три дня он доложил, что Иоанна снова видели в окрестностях Иордана. Тогда она решилась ехать.
От раздумий ее отвлекли раздавшиеся голоса возле повозки. Выглянув наружу, она увидела, что всадники впереди остановились. Несколько человек спешились и, переговариваясь, показывали в сторону берега. Там, среди деревьев, было много людей и доносился чей-то громкий голос.
Сигон приблизился и попросил у Иродиады разрешения пойти и узнать, что происходит.
– Я с тобой! – произнесла Иродиада. Она вылезла из повозки и пошла следом за Сигоном и солдатами.
Толпа полуголых людей состояла из иудеев, самаритян, сирийцев и греков. Отдельно от всех расположились ессеи.
Некоторые нагими стояли в воде. Все внимательно слушали высокого худого человека в верблюжьей шкуре. Это был Иоанн. Заметив Иродиаду, он прервал проповедь и, гневно указав на нее рукой, громко вскричал:
– Уходи прочь, исчадие тьмы! Ты, надевшая шкуру ослицы, скоро будешь с позором изгнана из дома своего. Горе тебе, недостойная блудница! Горе тем, кто окружает тебя! Придет Господь и снимет с тебя богатые одежды и золотые украшения, разорвет на твоей шее ожерелья и измажет лицо твое грязью, как ты заслуживаешь. Даже от Того, кто идет за мной, не будет тебе прощения. Ты недостойна поцеловать край Его одежды. Придет время, и народ будет гнать тебя отовсюду, бить камнями и палками. Люди станут плевать вслед тебе. Ты побежишь в пустыню, стеная и воя, как похотливая гиена. Тебя постигнет божья кара и пожрут шакалы, давно жаждущие твоей черной, злобной крови. Небесная кара постигнет тебя и кровосмесителя Ирода, отважившегося жить с тобой. Бог покарал тебя и его бесплодием. И покарает тебя скорой смертью дочери. Покайся в грехах, исчадие тьмы!
– Довольно! – вскричала Иродиада. – Будь ты проклят, богохульник!
В ярости схватившись за голову, она бросилась прочь, лишь бы не слышать оскорблений, несшихся ей вслед, и не видеть его горящих презрением и ненавистью глаз. Охранники, не дожидаясь приказа, подбежали к Иоанну и, с силой скрутив ему руки, повалили лицом в землю.
Добежав до спасительной повозки, Иродиада забилась в глубину и, закрыв лицо покрывалом, сидела в ожидании Сигона. Тот вскоре появился и, резко отринув полог, проговорил сквозь зубы:
– Какие будут указания, почтенная госпожа?
В его руках нетерпеливо дергалась палка с металлическими шипами на конце.
– Мы скрутили бродягу и втоптали его голову в глину. Но он продолжает выкрикивать ужасные оскорбления, призывает на нас божью кару. Он должен быть жестоко наказан! Позволь привязать его к кобыльему хвосту и прогнать за лошадью через всю пустыню до самой Тивериады. Ноги его изобьются в кровь. Но, клянусь, я заставлю его бежать по камням даже окровавленными ногами. Позволь мне сделать это без промедления! – Сигон ожесточенно сплюнул.
– Нет! – голос Иродиады был тверд. – Хочешь еще больше опозорить меня перед людьми? Богохульник уже и так опорочил меня! Слишком много народа. И они все слышали. Молва бежит далеко. Люди, подобно перелетным птицам, разнесут дурные слухи обо мне. Они будут смеяться надо мной. Арестуй его, когда я покину Иордан. Оставь возле бунтовщика стражников и отправляйся в ближайшее селение. Прикажи изготовить прочную узкую клетку не выше человеческого роста. Избейте его палками так, чтобы он извивался от боли, как поверженная змея, до крови свяжите ему руки веревками, заточите в клетку и привезите во дворец, будто опасного зверя.
– Слушаюсь, госпожа. – Сигон поклонился.
Иродиада сделала погонщику и охранникам знак отправляться в обратный путь. Всю дорогу она клялась, что сделает все, чтобы Иоанн был подвержен самым изощренным пыткам, а потом столь же изощренной казни.
Той же ночью Сигон Элий Руф исполнил приказ Иродиады и доставил пророка в крепость Махерон, находившуюся в стороне от Тивериады, на Моавитском нагорье, к востоку от Мертвого моря.
Яма, в которую бросили узника, была узкой и глубокой. Сверху ее закрывала толстая железная решетка. Сквозь узкие щели Иоанну были видны тысячи далеких равнодушных звезд, мерцающих в ночном небе.
– Господи! Ты слышишь мои стенания и мольбы? Я всего лишь человек. Прошу тебя, Господь, дай мне силы достойно встретить смерть. Услышь мои молитвы, спаси мою душу и спаси их! Жизнь так прекрасна, Господь… Я не хочу умирать… – прошептал узник спекшимися губами. Невольная судорога искажала худое заросшее лицо. Но небо молчало. И только тихий ветер, заблудившийся в теплой ночи, был ему ответом.
Глава 24
Ночью Иродиада лежала в своих покоях на ложе, завернувшись в покрывало из тонкой белой шерсти. В глубине алькова тускло горел светильник. Его слабый свет не мог разогнать мрак, притаившийся в углах.
Глаза Иродиады были закрыты. Казалось, она спит. На самом деле она погрузилась в неистовые мечты, мысленно празднуя победу над мужем-изменником. Иногда по ее губам пробегала высокомерная улыбка, демонстрирующая торжество над ползающим перед ней на коленях Иродом, вымаливающим прощение. В мыслях Иродиада гордо отвергала его стенания и мольбы, равнодушно отворачивалась и уходила прочь. Однако Ирод не успокаивался. Он шел следом, униженно умолял простить его, потом крепко и страстно обнимал ее и целовал, целовал…
