И теперь Бовуар повернулся к Гамашу.
К своему наставнику, боссу, тестю. К человеку, до сих пор во многих отношениях остававшемуся для него загадкой.
– Вы увидели ее, когда мы обнаружили тело, – сказал он. Глупо было скрывать этот факт. – Увидели, когда я открыл ящик. Вы предложили нам уйти, и я закрыл ящик, не заглянув внутрь. Но вы увидели. Поэтому вы меня и выпроводили. Почему вы ничего не сказали сразу?
– Хотел подумать, – ответил Гамаш.
– О чем? – спросила Лакост.
Она тоже удивилась, услышав, что Гамаш пытался скрыть улику. Хотя она и понимала, что это громко сказано. Он не скрывал карту, просто не заявил о ней сразу.
– Это копия. – Гамаш показал на бумагу. – Оригинал находится здесь, в моей квартире.
– Правда? – спросила Лакост. – Тогда почему… как?
– Да, – кивнул Гамаш. – Почему. Как. Жан Ги прав. Я увидел карту, когда он открыл ящик, но издалека и мельком. Я должен был удостовериться.
– Вы к ней не прикасались? – спросила Лакост.
– Non.
– Почему же сразу нам не сказали?
– Я дал четырем кадетам задание по этой карте, – объяснил он. – Выдал каждому из них по копии. Один из кадетов – Натаниэль Смайт.
– И вы подумали… – начала она.
– Я подумал, не отдал ли он свою копию Ледюку, – сказал Гамаш. – Но он говорит, что его копия у него. Пошел в спальню поискать.
– Значит, всего было четыре копии? – спросила Лакост.
– Пять. Одну я сделал для себя.
– И ваша при вас?
– Она в Трех Соснах.
– В Трех Соснах, – повторила Лакост, глядя на карту в ящике. – А это карта деревни. – Она присмотрелась. – Хм. Никогда не видела Три Сосны на карте.
– Как раз такое задание я им и дал. Выяснить, зачем сделана эта карта. И попытаться узнать, почему Три Сосны исчезли со всех карт Квебека.
– И?..
– Натаниэль сообщил, что они отложили выполнение задания, – сказал Гамаш. – Оно не по программе, дано с целью отточить их следовательские навыки. Но большая учебная нагрузка заставила их отложить карту на потом.
– И вы ему верите? – спросила Лакост.
Арман Гамаш посмотрел на нее, потом на карту и вздохнул:
– Не знаю.
– Однако хотите узнать.
– Натаниэль Смайт был одним из тех, чье заявление отклонил Ледюк. Я его принял. Мне показалось, он подает надежды. Должен признать, я испытал разочарование, узнав, что он сблизился с Сержем Ледюком.
– Вопрос в том, насколько сблизился, – сказала Лакост.
– Oui.
Лакост подозвала одного из криминалистов, попросила взять карту и отправить в лабораторию для особо внимательного изучения.
Они молча наблюдали, как агент убирает карту в пакетик для вещдоков.
– Вопрос не в том, кто дал Ледюку карту, – сказал Бовуар, провожая взглядом криминалиста, который уносил карту из спальни. – А в том, зачем она понадобилась Сержу Ледюку.
– И почему он держал ее так близко к себе, – сказала Лакост. – В прикроватном столике есть что-то интимное.
Бовуар поежился. Еще одна крапивная иголочка ему под кожу. Не самая большая колючка, но все равно действует на нервы.
– У вас было время подумать, – сказала Лакост Гамашу. – Есть какие-нибудь выводы?
– Нет, но тут есть еще одна странная вещь. Вскоре после того, как я дал кадетам это задание, кто-то выследил меня на пути домой.
– До Трех Сосен? Почему же вы ничего не сказали? – спросил Бовуар, сразу встревожившись.
– Не хотел никого волновать попусту, – сказал Гамаш, улыбаясь. – Я не знаю, кто там был и зачем. И никаких последствий.
– Думаете, за вами ехал Ледюк? – спросила Лакост. – И карта имеет к этому какое-то отношение?
– Не могу себе представить, каким образом, – развел руками Гамаш. – Убийца вряд ли искал ее, поскольку Ледюк не прятал карту, да и непохоже, чтобы его комнаты обыскивали. Вряд ли карта имеет какое-то отношение к его смерти.
– Однако вас это беспокоит? – спросил Жан Ги.
Арман Гамаш медленно кивнул:
– Меня беспокоит, что один из моих учеников отдал ему карту, и беспокоит, что Серж Ледюк хранил ее. Отсюда следует, что у него были какие-то причины поступать так.
Гамаш повернулся к Лакост:
– Пожалуйста, поверь мне. Если бы я хоть на миг подумал, что карта как-то связана с убийством, я бы сказал немедленно.
– Я вам верю, patron, – откликнулась она. – Но все же мы должны убедиться. Вы можете назвать других кадетов, получивших копии?
– Кроме Натаниэля Смайта, два старшекурсника: Хуэйфэнь Клутье и Жак Лорен, старший кадет. И еще одна новенькая – Амелия Шоке.
– Та, что приносила ему кофе по утрам? – Лакост скосила глаза на мертвое тело.
– Да. Когда будут результаты анализа по карте, сообщи мне, – попросил Гамаш.
– Конечно, – ответила Лакост.
– С твоего разрешения, я бы хотел пригласить этих четверых в Три Сосны.
– Сейчас?
– Да, немедленно, – подчеркнул Гамаш.
– Зачем, если карта не имеет подлинного значения?
– Она говорит нам о том, что кто-то из четверки имел тесные отношения с профессором Ледюком. Настолько тесные, что этот человек дал ему карту, а Ледюк ее сохранил. Уж не знаю, для каких целей. Тот, кто дал ему карту, возможно, знает о смерти Ледюка больше, чем осознает.
– Или, возможно, знает о его смерти всё. Точка, – заметила Лакост.
– Да.
– Вы увозите их, чтобы защитить? Или чтобы защитить остальную академию?
– Я увожу их, потому что не могу ответить на этот вопрос, – сказал Гамаш. – Здесь находится убийца. Кто-то, кто приставил револьвер к виску безоружного человека и выстрелил. Ты думаешь, убийца не посмеет сделать то же самое с одним из кадетов, если этот молодой человек или девушка станет для него угрозой? Чем быстрее я увезу их отсюда, тем лучше.
Изабель Лакост кивнула, хотя далеко не была уверена, что, увозя кадетов в Три Сосны, Гамаш не увезет и убийцу. В Три Сосны.
– Я сообщу им, что карта может быть связана с убийством профессора Ледюка, и попрошу продолжить расследование, – сказал Гамаш. – Это будет моим объяснением, почему я увожу их из академии.
– У меня нет возражений. Инспектор?
Жан Ги Бовуар тоже не возражал.
– С кадетом Смайтом я поговорила, – сказала Лакост. – Нам нужно до отъезда допросить трех остальных. Сейчас в комнатах кадетов ведется обыск.
– Я посоветую агентам обратить особое внимание на эту четверку, – сказал Бовуар и вышел, чтобы поговорить со следователем из команды Лакост, только что покинувшим комнату.
