Постмортальные исследования мозга людей, не страдавших деменцией, подтверждают то, что уже было видно при сканировании их мозга при жизни. И у них были повреждения мозга, иногда в той же степени, как и у дементных больных, но, очевидно, их когнитивный резерв был лучше, что и воспрепятствовало деменции. Примечательно, что в мозге людей преклонного возраста, не страдавших деменцией, также наличествовали отложения амилоида.
Из всего сказанного можно заключить, что отложения амилоида в преклонном возрасте являются не достаточной, но лишь частичной причиной деменции. В преклонном возрасте воздействие амилоида ограниченно, потому что основную роль играют другие причины, такие, например, как повреждения сосудов мозга. И сам я говорю с пациентами, как правило, о деменции, а не о болезни Альцгеймера.
Внимание, которое во всем мире уделяется болезни Альцгеймера, возникло не просто так. В начале XX века немецкий врач Алоиз Альцхаймер
[17] описал душевнобольную средних лет, страдавшую слабоумием. После ее смерти он исследовал ее мозг и впервые заметил, что в мозге больной деменцией были отложения амилоида. Тем самым он указал на достоверный биологический механизм. В то время его открытие не встретило заметного отклика. Психиатры и анатомы отрицали значение новых данных и настаивали на взаимосвязи между кровеносными сосудами и дефектами мозга (деменцию, вызванную повреждением кровеносных сосудов, называют васкулярной деменцией). Несколько позже деменцию вообще перестали считать болезнью, и людей, терявших в преклонном возрасте связь с реальностью, объявляли сенильными; их сенильность рассматривали как признак «нормального» процесса старения. В середине прошлого века многие умирали от «сенильности». Их проблемами вообще никто не интересовался. Игнорирование деменции характерно для дискриминации стариков в те годы. Подобный подход помешал развитию превентивных мер для того, чтобы замедлить или устранить нарушения функций мозга. В 1980-х годах американские ученые вслед за Робертом Батлером попытались разрушить фаталистический взгляд на деменцию. Батлер был одним из первых: целеустремленный директор Национального института геронтологии в Бетесде, штат Мэриленд, хотел дать сигнал всем дементным больным, независимо от их возраста. Сегодня болезнь Альцгеймера признают и врачи, и исследователи.
«Борьба с болезнью Альцгеймера» сделала деменцию предметом широких дискуссий и решительно активизировала проведение масштабных исследований. «Побочным результатом» стал повышенный интерес врачей и исследователей деменции непосредственно к амилоиду. Одни пациенты стали дементными исключительно из-за отложения амилоида в тканях их мозга. Другие стали дементными из-за закупорки кровеносных сосудов мозга. Однако у наибольшего числа пациентов можно было наблюдать и то и другое. Между тем изучают также взаимосвязь между амилоидом и возникновением мозговых кровотечений. Амилоид откладывается, по всей вероятности, не только в тканях мозга, но и на стенках кровеносных сосудов мозга. Это может приводить к закупорке или разрывам кровеносных сосудов и тем самым к невосстановимым повреждениям в мозге.
Многие исследователи полагают, что комплексность процесса возникновения деменции снижает шансы эффективной борьбы с этим заболеванием. Как искать решение проблемы, вызванной столь многими факторами? До сих пор не удается победить амилоид, и это удручает многих исследователей. В странах Запада руководители и люди, задающие тон в общественном мнении, выступают с пугающими сценариями драматического увеличения числа дементных больных в ближайшие годы. Для Нидерландов опасения отчасти реальны, ибо люди послевоенной волны рождаемости достигнут тогда своего предельного возраста, а деменция — преимущественно болезнь старых людей. Но в основе таких сценариев лежит допущение, что риск стать жертвой деменции останется неизменным. Однако здесь возникают сомнения. Нидерландские исследователи показали, что риск старческой деменции после 2000 года был существенно меньше, чем он был для тех, кто успел состариться до 2000 года. Сканирования мозга, проводившиеся после 2000 года, выявили гораздо меньше нарушений, возникших в результате атеросклероза, и исследователи так-же усматривают здесь убедительное объяснение уменьшения риска деменции. Эпидемия сердечно-сосудистых заболеваний уже в течение длительного времени идет на спад, что выражается прежде всего в снижении числа инфарктов у людей среднего возраста, а также в меньшем числе инсультов в пожилом возрасте. И наконец, падает риск развития деменции у людей в последние годы жизни.
Замечательные подтверждения улучшения состояния физического и психического здоровья пожилых людей мы получаем и от наших датских коллег. Они неопровержимо свидетельствуют, что физическое и психическое состояние девяностолетних людей в настоящее время лучше, чем десять лет тому назад. Дело также в том, что нынешние старики получили в свои юные годы гораздо лучшее образование. Их мозг имел возможность лучше развиться.
Уменьшение риска появления деменции зафиксировано и в Швеции. И наконец, исследователи в Великобритании по результатам обширных исследований смогли констатировать, что риск деменции там за последние 20 лет снизился на 30 %. Деменция не является неотвратимой участью при завершении нашей жизни. Конец деменции как эпидемии уже явно просматривается.
Уязвимость
Если приравнивать возраст к «собиранию» частичных причин болезней, различие между календарным и биологическим возрастом станет гораздо понятней. Если у человека множество накопившихся нарушений и таким образом много частичных причин болезней, он становится легко уязвимым. В биологическом смысле он стар, и чаще всего это заметно по его внешнему виду. «Он выглядит старше своих лет», — говорим мы тогда. То, как выглядит пациент, первое, на что обращает внимание врач, окидывая его взглядом в своем кабинете: «Сколько я ему дам?» И лишь затем врач сличает свою оценку с данными о возрасте пациента. Нередко по первому впечатлению врач завышает возраст больного: стало быть, пациент пришел на прием не зря. Но многие выглядят для своего возраста поразительно хорошо. Возможно, им удалось вплоть до старости избежать определенных форм повреждений благодаря здоровому образу жизни, или же природа наделила их особенно хорошими механизмами восстановления.
Первоначальная оценка биологического возраста помогает врачам почувствовать, что с пациентом что-то «неладно». У биологически молодых пациентов опасность заболеть, приобрести серьезное повреждение или умереть значительно меньше, потому что у них накопилось меньше частичных причин. Но все ли в порядке у пациента или с ним что-то «неладно», трудно решить только по тому, как он выглядит.
На днях я встретил на улице своего соседа. Ему далеко за восемьдесят и уже больше шестидесяти лет он женат. Они с женой живут чуть выше по улице, в доме, где раньше они снимали квартиру у бабушки его жены. После смерти бабушки они купили дом. Оба принадлежат к довоенному поколению, люди приветливые и энергичные. Когда видишь эту пару, кажется, что мягкость и решительность — почти неотъемлемое условие, чтобы вот так состариться. Идя навстречу друг другу, мы переглянулись, и он кивнул мне, давая понять, что хотел бы перекинуться со мной парой слов. Это было несколько неожиданно.
