Бракосочетание в Индии — всегда шумное и многолюдное торжество. Элита устраивает свадьбы на открытом воздухе, по пышности и роскоши они соперничают с религиозными праздниками. Даже в наши дни жених подъезжает к дому невесты верхом на лошади или, если он достаточно богат, верхом на слоне. Когда в 1916 году двадцатисемилетний Джавахарлал Неру женился на шестнадцатилетней Камале Каул, «свадебная процессия» Неру покинула Аллахабад за неделю до назначенной свадьбы и двинулась по направлению к Дели, там установили множество просторных шатров и арендовали дома для гостей. «Каждый день устраивались пиршества, — писала в своей автобиографии „Без сожалений“ младшая сестра Джавахарлала, Кришна, — через десять дней свадебная процессия вернулась в Аллахабад, где состоялось еще несколько праздников». Сестра Неру, Свамп, которая после замужества получила имя Виджая Лакшми Пандит, первая женщина президент ООН, говорила, что «брат… опекал и защищал сестру, а ее отношение к нему граничило с обожанием». В своей книге «Смысл счастья: личные воспоминания» Виджая Лакшми Пандит, описывая свадьбу брата, рассказывала, что «основное празднование началось, когда процессия подъехала к дому невесты, каждый вечер были пиры и гуляния, на которых, казалось, побывали все жители провинции без исключения». Примерно через год «Камала родила… Будущие дедушки и бабушки… надеялись, что это будет мальчик». Появление Индиры стало разочарованием даже для такой просвещенной и «прозападной» семьи, как Неру.
25 июля 2007 года в своей речи на церемонии инаугурации новый президент Индии Пратибха Патил сказала: «Расширение прав и возможностей женщин усиливает нацию. Мы должны избавиться от социальных пороков, решить проблемы недоедания, детской смертности и убийств новорожденных девочек».
Жизнь в деревне
В наши дни три четверти индийцев по-прежнему живут примерно в полумиллионе деревень с населением от 500 до 5000 человек. Деревня в Индии представляет собой небольшую общину, староста или панчаят которой избираются из ее членов. В большинстве деревень проживают семьи, составляющие двадцать и более джати, которые производят большинство необходимых жителям товаров и услуг. Тем не менее индийские деревни никогда не были полностью самодостаточными или автономными. В начале XIX века среди британских чиновников был распространен миф о том, что индийская деревня представляет собой некое подобие «независимой республики», однако они никогда не жили в деревне достаточно долго для того, чтобы обнаружить семейные и экономические связи между соседствующими селениями. Антропологические исследования, проводившиеся в течение последующих ста лет, позволили получить более точную картину: индийская деревня представляет собой, скорее, одну из взаимодополняющих и взаимозависимых ячеек в целой системе деревень, составляющих огромный и сложный механизм индийской цивилизации. Структура селений, их архитектура и системы управления существенно изменяются от севера к югу, каждый регион имеет свои уникальные обычаи, обряды, одежду, кухню и язык — все это заметно отличает одну деревню от другой. При этом все они объединены «Великой традицией» — общими для Индии санскритом, культурными идеалами и ритуалом поклонения божествам. Как Индия в целом, каждая деревня включает в себя разнообразные джати и верования, которые сосуществуют в рамках географического единства и следования древним традициям. Обычно в селении есть доминирующее джати, землевладельцы, которые могут быть брахманами, кшатриями или вайшьями, их представители занимают главенствующее положение в местных органах власти. Но статус джати, как и статус отдельной семьи, может изменяться; соперничающие группы всегда стремятся к власти, они стараются приобрести больше земли, получить больший контроль над водными и другими природными ресурсами, поскольку это ключ к могуществу, усилению влияния в деревне. Формальный статус жителя деревни, его каста, наследуется по праву рождения, тогда как отношение общины к нему зависит от принадлежности к определенной семье и джати. Деревенская девушка знает, что после свадьбы она переселится в семью мужа, это может быть как соседняя, так и достаточно удаленная от ее родного селения деревня. Она сможет приезжать домой на праздники, а также оставаться там перед рождением детей и несколько недель или месяцев после, но основным местом ее жительства будет дом родителей мужа. В наши дни многие девушки уезжают из родных деревень, чтобы попытаться устроиться и начать новую жизнь в ближайших городах или мегаполисах.
Темпы урбанизации в Индии во многом зависят от притока рабочей силы из деревень. Поработав немного в крупных городах, увидев уровень зарплат и оценив перспективы, многие приехавшие из деревень молодые люди решают остаться, даже если им приходится жить в густонаселенных трущобах. Но любовь к открытым просторам все еще удерживает большинство индийцев на своей земле, неважно, плодородная она или нет, они даже не пытаются уехать. И это не удивляет иностранных туристов, которые, посетив индийские деревни, обнаруживают, что это красивые, спокойные и, возможно, самые «чистые» места в Индии. Густозеленые поля молодого риса и золотые поля цветущей горчицы, чистые, аккуратно выбеленные известью дома, ровные улицы процветающих деревень — все это гармонично сочетается с живописной природой разных областей Индии и естественным образом порождает романтические идеи о пасторальных прелестях деревенской жизни. Однако воплотить в жизнь утопию индуистского ашрама удавалось лишь великим религиозным учителям, таким, как Шри Ауробиндо и Махатма Ганди — в Пондишери на юге Мадраса, Сабармати в предместьях Ахмедабада и Севаграме в центральной Индии.
В большинстве индийских деревень жителям едва удается обеспечивать себя; они от рассвета до заката трудятся в поле, выполняя необходимые сезонные работы. Как большинство крестьян в мире, индийские земледельцы с недоверием относятся к приезжим. Речь, манера одеваться и склонность вмешиваться в чужие дела, свойственные «чужакам», «городским» и «столичным», обычно раздражают крестьян. Подобно пресловутому фермеру из Миссури, они скептически относятся к любым переменам. Когда миссионеры Уильям и Шарлотта Уайзер впервые приехали в деревню Каримпур, все ее жители разбежались, скрывшись за глиняными стенами («За глиняными стенами» — так назвали Уайзеры свое исследование о жизни индийской деревни в период с 1930 по 1960 годы, а в 1970 Шарлотта издала ее продолжение). Первым, кто к ним подошел, оказался бывший неприкасаемый, Кристиан, — его ребенок умирал от дизентерии, и благодаря лекарству, которое дали Уайзеры, его удалось спасти. Вскоре после этого и другие жители деревни оставили свои укрытия, чтобы обратиться за помощью к чудесным незваным гостям, пришедшим издалека. Терпение и мудрость Уайзеров помогли им заслужить дружбу каримпурцев и позволили исключительно детально и точно отобразить и увековечить жизнь этой индийской деревни.
Название прекрасной книги Уайзеров символизирует не только темные стены, за которыми большинство жителей деревень прячутся при виде незнакомцев; потрескавшиеся глиняные стены домов крестьян также показывают нежелание и страх любой демонстрации собственного богатства. Ростовщики и сборщики налогов всегда узнавали или старались заметить внешние признаки благосостояния своих должников-крестьян. За несколько десятилетий в Каримпуре многое изменилось: появились новые семена, новые инструменты и колодцы, школы; многие семьи заменили глиняные дома на кирпичные, не разрушавшиеся из-за дождей. Ветер перемен продолжает дуть, но осторожные крестьяне и их консервативные лидеры боятся его, слишком быстрые и «горячие» перемены могут уничтожить деревню. Деревни остаются небольшими, но нерушимыми крепостями, сохраняющими религиозные ценности и уклад традиционной Индии.
