Первое ядерное испытание Индия провела 18 мая 1974 года, продолжения не последовало. Объявив тогда о проведении мощного подземного взрыва, Ганди настаивала на том, что это было просто частью индийской программы «мирного атома» и что у Индии не было «никаких намерений» стать «ядерной державой». В Индии действительно работает несколько атомных электростанций, но плутониевый взрыв 1974 года мощностью в несколько мегатонн мог быть произведен только с целью испытания ядерного оружия или предупреждения соседей, Китая и Пакистана, мол, Индия находится на пороге превращения в ядерную державу и может стать таковой в любой момент, как только она того пожелает. Это заявление было правильно понято теми, кому оно адресовалось, и сразу же после того судьбоносного взрыва, который можно было услышать не только в Раджастхане, но и в Синде, правительство Зульфикара Бхутто запустило сверхсекретную программу по созданию пакистанской бомбы, той самой, что потом стали называть исламской бомбой.
Центрифуги и другое оборудование, необходимое для производства обогащенного урана и создания бомбы, было втайне закуплено по всему миру и собрано в пакистанском ядерном центре в Кахуте. Хотя самого Бхутто повесили в 1979 году, еще до того как работы над бомбой были завершены, Зия-уль-Хак, официально все отрицая, продолжил дело, которое так энергично начал его бывший патрон. Казалось, взаимопонимание, достигнутое Радживом Ганди и Зия-уль-Хаком в декабре 1985 года, значительно снизило перспективы ядерной войны в Южной Азии. Однако всего через несколько лет самолет Зия-уль-Хака взорвался в воздухе почти сразу после взлета с аэродрома в Бахавалпуре, а двумя годами позже, во время проведения предвыборной кампании, неподалеку от Мадраса был убит и Раджив Ганди. Затем, в мае 1998 года, сначала Индия, а за ней и Пакистан, стали ядерными державами, проведя по пять мощных ядерных подземных взрывов каждая.
После того как на американо-советском саммите по Афганистану было достигнуто мирное соглашение, СССР вывел свои войска и танки из Кабула. Однако в 1990 году в Пакистане еще оставалось почти 4 миллиона афганских беженцев и множество конфликтующих отрядов вооруженных моджахедов, сражавшихся друг с другом с не меньшим ожесточением, чем они воевали с армией афганского президента Наджибуллы. Исламские боевики, называвшие себя Талибан (студенты), стали настолько сильны в Афганистане, что их лидер, мулла Омар, при поддержке главаря Аль-Каиды Усамы бен Ладена, смог захватить власть в стране и ввел самые суровые религиозные законы, когда-либо существовавшие в Афганистане. Он заставил женщин носить черные одеяния, покрывающие их с головы до ног, взорвал древние статуи буддистских храмов, которым было более тысячи лет, талибы пороли мужчин, замеченных в пьянстве, и до смерти забивали камнями женщин, обвиненных в супружеской измене. Мулла Омар и Усама бен Ладен на саудовские деньги готовили мусульманских убийц в афганских лагерях. После событий 11 сентября 2001 года подразделения спецназа США при помощи лучших частей пакистанской армии и при мощной поддержке авиации начали наступление на эти лагеря террористов. Омар и бен Ладен бежали, а их место в Кабуле, под охраной американских войск, занял новый режим во главе с президентом Карзаем. Но прежде чем они смогли поймать лидеров Аль-Каиды, прятавшихся глубоко в пещерах Вазиристана недалеко от афгано-пакистанской границы, президент Буш и министр обороны Рамсфельд направили лучшие американские части из тех, что базировались в Афганистане, в Ирак, где началась катастрофическая для США война против Саддама Хусейна. К началу 2007 года движение Талибан вновь обрело силу в Пакистане и Афганистане, а миллионы пуштунов потеряли всякую веру в Мушаррафа и Карзая, которых муллы и их исламские ученики считали марионетками американских империалистов и их индийских союзников-оппортунистов.
Будущее
Настоящее и будущее Индии во многих отношениях продолжает и отражает ее прошлое. Река течет, принимая в себя новые потоки, новые течения мысли и новые технологии, в нее входят новые люди со своими убеждениями; но в процессе такого поглощения многие, если не все они, становятся индийцами. В то время как Мать Ганга поглощает пепел бесчисленного количества мертвых, принимая каждого из них в глубину своих мутных, но бурных вод, изменяясь без изменений, успешные современные мультикультурные центры поглощаются огромным телом индийской цивилизации. В то время как сикхи и мусульмане с упорством отстаивают свою веру и требуют большей автономии, вновь подтверждая и боясь потерять свою индивидуальность, индусское большинство Индии продолжает оставаться верным своей традиции.
Индия продолжает изменяться, но вера в цикличность изменений делает естественным все ее возвращения к прошлому, обращение к традиционным ценностям, это вовсе не то, что мы на Западе привыкли называть сползанием в прошлое. И с каждым поворотом колеса истории Индия сбрасывает с себя шелуху викторианской манерности и условности. Она смогла выйти из-под британского военного щита и сама успешно защитила свой континент и свое наследие от местных завоевателей — Маурьев и Гуптов, и от чужеземцев — Моголов и британцев. Возможно, именно потому в Индии больше, нежели где-либо еще в мире, прошлое остается прологом или, говоря на ее языке, карма продолжает созревать и плодоносить. Как написал в своем завещании Джавахарлал Неру:
Хотя я и отбросил большую часть обычаев и традиций прошлого, и я признаю, что Индия должна избавиться от оков, которые задерживают ее развитие и разделяют ее народ …Но я точно так же понимаю, что подобно всем нам, я лишь связующее звено в цепи, которая тянется к самому началу древней истории Индии… Я не хочу, чтобы после моей смерти проводились какие бы то ни было религиозные церемонии. Я не верю в эти церемонии… Я хочу, чтобы горсть моего пепла бросили в Гангу в Аллахабаде, но это не имеет для меня никакого религиозного значения… Я испытываю привязанность к рекам Ганга и Ямуна в Аллахабаде еще со времен моего детства… Особенно Ганга, это главная река Индии… символ ее вековой культуры и цивилизации, всегда в движении, вечно изменяющаяся и все же неизменная.
Хотя Неру и был неверующим в бога социалистом, его тело кремировали на Шанти Гхат, «Лестнице мира», на берегу реки Ямуна в Дели неподалеку от Радж Гхат, где шестнадцатью годами ранее кремировали Махатму Ганди. Затем часть пепла, оставшегося от тела самого прозападного индийского лидера, была перевезена его не менее современной и прозападной дочерью Индирой Ганди в самое священное место индуистской Индии — к слиянию трех наиболее почитаемых в индуизме рек: божественных Ганги, Ямуны и (невидимой) Сарасвати. Там она опустила пепел в воду, в этом Тривени у Аллахабада, под пение сотен брахманов, под ведические мантры. Но, разумеется, это не была религиозная церемония! О Индия.
Танец жизни бога Шивы продолжается, в то время как Колесо Закона Будды катится дальше, и каждый временной цикл превращает мир чистой добродетели, блаженства и золота в темный век насилия, ненависти и страданий, и все для того лишь, чтобы двигаться дальше по кругу — к свету, красоте и правде, в этот мир иллюзий. Игра Шивы продолжается до старости и смерти богов, а они стареют и умирают каждый день, и всякий день в жизни Брахмы знает радость и славу, страдание и боль человеческого существования на этой планете и в космосе под названием Индия.
