В Оренбургском войске особенностью землепользования являлись довольно длительные сроки передела паев – 12 лет. Спецификой ведения казачьих хозяйств было то, что, несмотря на довольно большие земельные наделы, засевалось зерновыми культурами в основном не более 7–10 дес. Большая же часть паев, как правило, сдавалась казаками в аренду по цене от 3 до 10 руб. за десятину в год [237].
В Семиреченском войске помимо полагавшихся казакам 30 дес. удобной земли станицам дополнительно отводились земли «в запас» для обеспечения новых паев, необходимость чего диктовалась естественным приростом казачьего населения. Причем размеры этих дополнительных земель составляли до одной трети общих масштабов станичного юрта. Такая практика была характерна только для этого войска. Семиреченские казаки, так же как и оренбургские, производительно использовали только часть своих земельных наделов [238]. В результате накануне Первой мировой войны под посевами у них были заняты довольно небольшие земельные площади, составлявшие в своей совокупности по войску чуть более 67 тыс. дес. [239]. Здесь также очень широко практиковалась сдача и казаками, и войском своих земель в аренду местным русским крестьянам, инородцам и переселенцам.
В Амурском и Уссурийском войсках наблюдалось, с одной стороны, наличие значительных массивов неосвоенных земель, а с другой – отсутствие необходимого количества удобных земель. Местные казачьи хозяйства, имевшие скотоводческо-земледельческую направленность, были малопроизводительными и в основе своей носили натуральный характер. Серьезно сказывался и негативный природно-климатический фактор. Территории этих войск находились в зоне так называемого рискованного земледелия. Неурожаи здесь были явлением достаточно частым.
Аналогичная ситуация с недостатком удобных земель и негативными для занятия земледелием природно-климатическими условиями складывалась в Астраханском войске. Поэтому основными сферами хозяйственной деятельности астраханских казаков являлись не земледельческие отрасли, а рыболовство и скотоводство.
В Астраханском, Уральском и Донском войсках очень большое значение имело рыболовство, являвшееся здесь отдельной и важной отраслью местной экономики. В Астраханском войске до 25% всех казачьих хозяйств являлись чисто рыболовными, а в хозяйствах смешанного земледельческо-промыслового типа рыболовство давало до 32% доходов от всей производительной деятельности [240]. Причем в станицах 1-го отдела войска выручаемые от продажи рыбы и рыбной икры денежные средства составляли до 70% общего ежегодного дохода. В целом же по войску денежные поступления от рыбного промысла достигали 57% его совокупного ежегодного дохода [241]. Доходы от рыбных промыслов на Дону ежегодно составляли более 1 млн руб. [242]. Весьма большую статью доходов составляла продажа рыбы и рыбопродуктов в Уральском войске.
При этом в каждом из данных войск рыбный промысел имел свои особенности. В Уральском войске, например, он носил не индивидуальный, а общинный характер [243]. А в Астраханском войске постоянное рыболовство казаков ограничивалось только районами их станичных рыболовных вод, в которых рыбы было не очень много. В обильных рыбой больших водах, принадлежавших войску, казаки имели право ловить рыбу только в период с 15 ноября до 15 марта. Во все остальное время, когда собственно и осуществлялась путина, эти воды сдавались войсковыми правлениями в аренду любым физическим и юридическим лицам. При этом все арендаторы после вылова рыбы обязаны были продавать ее войску и по заранее определенным твердым ценам [244].
Неплохим подспорьем для казачьих хозяйств являлись доходы от рыболовства и в некоторых других войсках, в частности в Кубанском, Амурском, Уссурийском. В двух последних они составляли ежегодно 10–15 руб. на душу мужского пола [245].
Среди других важных промыслов казаков можно назвать существовавшее во всех войсках огородничество. (Причем в некоторых из них, например в Донском и Кубанском, вблизи крупных городов оно носило ориентированный на рынок промышленный характер.) Во всех казачьих войсках, кроме Забайкальского, Амурского и Уссурийского, развивалось скотоводство. В Астраханском и частично в Донском и Кубанском войсках существенных размеров достигало бахчеводство. Кубань являлась крупнейшим в стране производителем подсолнечника [246].
В войсках на востоке страны существовал звериный промысел. Важное место он занимал в Забайкальском, Уссурийском и Амурском войсках. Доход от него в Забайкальском войске составлял 46 тыс. руб. в год, в Уссурийском – 26,5 тыс. руб., чуть меньше в Амурском [247]. Этот промысел существовал и в Сибирском войске, но большого значения для казачьих хозяйств не имел [248].
Казаки всех войск в большей или меньшей мере занимались и другими самыми разнообразными промыслами, такими как: пчеловодство, выращивание технических культур, смолокурение, виноградарство, табаководство, добывание соли. А также охотничьим, лесным, извозным и другими промыслами. Но все они в экономике основной массы казачьих хозяйств играли, как правило, вспомогательную роль. В то же самое время значение дополнительных доходов во многих из них постепенно возрастало.
На всю существовавшую в казачьих войсках систему социально-экономических отношений значительный отпечаток накладывали взаимоотношения местного казачьего и неказачьего населения. И хотя анализ положения последнего не входит в задачи данной работы, его некоторые характеристики представляются все же необходимыми.
Все население казачьих областей невойскового сословия подразделялось на три основные социальные категории, обладавшие различным правовым статусом и имевшие разное социально-экономическое положение. К первой относилось так называемое коренное крестьянство – это местное крестьянское население, в том числе коренные жители, проживавшие на территориях казачьих войск либо еще до их организационного оформления, либо до реформы 1861 года, либо имевшие переселенческий статус. Коренные крестьяне обладали всеми законодательно оформленными основными гражданскими и имущественными правами, в том числе всеми правами собственности, включая земельную. Они проживали в принадлежавших им на праве частной собственности подворьях, располагавшихся или на их собственных надельных, или на государственных землях. Личное хозяйство они вели либо на собственных, либо на арендуемых у войска или частных лиц, либо (и это было наиболее распространенным явлением) и на тех, и на других одновременно землях. Их правовое и социально-экономическое положение было близко к положению казачества.
Ко второй категории относились так называемые иногородние, имеющие оседлость. (В казачьих областях на востоке страны их в обиходе именовали разночинцами.) В основном это были лица из числа пришлого населения. Они имели право приобретения недвижимости на территории войска (домов, усадеб, земли). Свое хозяйство они вели или на собственных, или чаще на арендуемых землях. В то же время данная категория населения была ограничена и в правовом, и в имущественном отношениях, занимала более низкое положение на социальной лестнице. На этих людях, помимо общих для всех жителей области, лежали и юридически узаконенные дополнительные обязанности, главной из которых была ежегодная уплата в станичные кассы посаженной платы. Она начислялась с каждой занимаемой ими десятины земли. Конкретная величина посаженной платы зависела от различных условий каждого войска и общего количества занимаемой этими крестьянами земли.
