24 января 1904 года Япония в одностороннем порядке разорвала дипломатические отношения с Россией. В ночь с 26 на 27 января без объявления войны японские корабли внезапно атаковали стоявшую на рейде Порт-Артура русскую эскадру и нанесли ей серьезный урон. Началась Русско-японская война.
Основу кавалерии русской армии на Дальнем Востоке составляли казачьи части. Накануне войны здесь находились пять казачьих полков (первоочередные шестисотенные 1-й Верхнеудинский, 1-й Читинский, 1-й Нерчинский, 1-й Аргунский полки Забайкальского казачьего войска и трехсотенный Амурский казачий полк Амурского войска), один казачий конный дивизион (двухсотенный Уссурийский казачий дивизион Уссурийского войска), а также две шестиорудийные казачьи батареи (1-я и 2-я Забайкальские казачьи батареи). Общая численность этих казачьих частей составляла около 5 тысяч человек [6]. В Порт-Артуре находилась 4-я сотня 1-го Верхнеудинского казачьего полка.
Сразу же после начала войны вышел приказ о мобилизации казачьих частей и подразделений второй очереди всех казачьих войск страны, территории которых входили в состав Приамурского и Сибирского военных округов. Помимо них мобилизации подлежали и некоторые второочередные казачьи части Уральского, Оренбургского и Донского казачьих войск. И уже 28 января в Амурском, Забайкальском и Уссурийском казачьих войсках началась массовая мобилизация казаков. В первых числах февраля она была объявлена в Сибирском и Оренбургском казачьих войсках. Мобилизация казаков в указанных войсках прошла очень быстро и организованно.
27 января 1904 года вышло правительственное постановление, согласно которому все финансовые расходы по формированию льготных и запасных казачьих частей Сибирского и Забайкальского казачьих войск «... в случае их мобилизации в этом году, вследствие наших осложнений с Японией отнести полностью на казну» [7]. В нем также содержалось положение о выплате единовременного государственного пособия всем казакам Сибирского, Забайкальского, Амурского и Уссурийского казачьих войск, призванных в армию в составе льготных частей второй и третьей очереди и запасных частей. Другое постановление правительства от 31 января уточняло, что единовременные денежные пособия полагались также и казакам названных войск, призываемым в состав пополнения первоочередных казачьих частей [8]. В этот же день вышел и императорский указ о формировании в Кавказском военном округе отдельной Кавказской конной бригады. Полки этой бригады должны были формироваться из кубанских казаков и горцев-добровольцев. В первый Кубано-Терский полк бригады вошли 1-я Екатеринодарская и 2-я Баталпашинская сотни кубанских казаков, а также Осетинская, Кабардинская, Чеченская и Ингушская конные сотни горцев-добровольцев, на которых всеобщая воинская повинность в то время не распространялась. Из горцев также формировался и второй полк бригады – Дагестанский. В Забайкальском казачьем войске в ходе мобилизации была сформирована Забайкальская казачья дивизия в составе второочередных 2-го Аргунского, 2-го Верхнеудинского, 2-го Нерчинского и 2-го Читинского полков, 3-й и 4-й Забайкальских казачьих батарей. Уссурийское казачье войско выставило по мобилизации второочередной Уссурийский казачий полк шестисотенного состава, а Амурское казачье войско – также второочередной шестисотенный Амурский казачий полк и трехсотенный Амурский казачий дивизион [9].
Не располагая определенными сведениями о противнике, командование русской армии оказалось в весьма непростом положении. В такой ситуации адмирал И.Е. Алексеев приказал конному отряду под командованием П.И. Мищенко, в который входили 1-й Аргунский и 1-й Читинский казачий полки, Уссурийский казачий дивизион и 1-я Забайкальская казачья батарея, произвести глубокую рекогносцировку территории Северной Кореи с целью получения данных о численности и предполагаемых направлениях движения войск противника. Выполняя полученный приказ, генерал Мищенко, не дожидаясь окончания формирования своего отряда, выслал в разведку три казачьих разъезда из состава 1-го Читинского полка. Командиры этих подразделений – хорунжий Лоншаков, хорунжий Святополк-Мирский и подхорунжий Назаров – получили приказ произвести глубокую разведку, двигаясь вдоль западного побережья Корейского полуострова по направлению к городу Пхеньяну. Через два дня вслед за этими разъездами в том же направлении проследовала 3-я сотня 1-го Читинского казачьего полка, возглавляемая войсковым старшиной Куклиным. Предпринятые действия по активной разведке были более чем своевременными, поскольку 6 февраля началась крупномасштабная десантная операция японских войск по высадке на юге Кореи в районе города Фузан 1-й армии генерала Куроки. 9 февраля к шедшим в разведку казачьим разъездам присоединился 1-й Аргунский казачий полк, а через три дня по направлению к Пхеньяну в полном составе выступил и весь конный отряд генерала Мищенко [10]. 14 февраля 1-я сотня 1-го Читинского полка под командованием есаула Перфильева практически вплотную приблизилась к Пхеньяну, но в 15 км от него подверглась сильному ружейному обстрелу и отошла на исходные позиции. Казакам, со слов местного корейского населения, удалось установить, что в самом городе находилось до восьми тысяч японцев, а высадка их основных сил происходит в порту Цинампо. 22 февраля отряд генерала Мищенко возвратился обратно. Несмотря на то что он прошел 150 км в глубь корейской территории, поставленную задачу командование отряда не выполнило. Не были обнаружены основные силы противника и важнейшие районы его сосредоточения. В марте казачьи разъезды неоднократно посылались в разведку на расстояние 100–150 км, однако собрать необходимые сведения о японских войсках казакам не удавалось. В 20-х числах марта отряд генерала Мищенко с большими трудностями был вынужден отойти на правый берег реки Ялу из-за опасности быть отрезанным начавшимся на реке ледоходом от основных сил русской армии. Только в начале апреля казачьи сотни, достигнув Пхеньяна, смогли установить, что 1-я японская армия двигалась к нижнему течению реки Ялу в направлении города Тюренчен.
В это же время завершилось сосредоточение сил и русской Маньчжурской армии, и 1-й японской армии. Захватив инициативу, японцы перешли в наступление и без особых трудностей переправились на правый берег реки Ялу. 18 апреля произошло сражение на реке Ялу. Его основные события развернулись на десятикилометровом участке фронта в районе Туренчена. Из-за 5—6-кратного превосходства в силах японцы нанесли поражение русским войскам, которые вынуждены были отступить. 23 апреля началась высадка 2-й японской армии генерала Оку на Квантунском полуострове, а чуть позже – 3-й армии генерала Ноги. В это время казакам отряда генерала Мищенко, реорганизованного в отдельную Забайкальскую казачью бригаду, пришлось участвовать в упорных и ожесточенных боях с авангардом японских войск. Однако малочисленным казачьим подразделениям не удалось воспрепятствовать высадке японских сил в районе Дагушань—Сюань—Хайчен.
В начале мая в составе Маньчжурской армии помимо конного казачьего отряда генерала Мищенко были конный отряд генерала П.К. Ренненкампфа (20 казачьих сотен, три пехотных батальона, 12 орудий), конный отряд генерала А.В. Самсонова (2 казачьих полка и 6 орудий) и конный Ляохейский отряд (10 сотен, полтора пехотных батальона, 8 орудий) [11]. В это же время на театр боевых действий прибыла Сибирская казачья дивизия генерала Н.А. Симонова в составе 4-го, 5-го, 7-го и 8-го Сибирских казачьих полков.
