Рекомендация: не участвуйте в хайпе (иначе говоря, в шумихе) вокруг «подлинных чувств». По разным причинам.
Во-первых, уже тот простой факт, что мы толком не знаем, каковы мы на самом деле, предостерегает от подобной самопрезентации. Как говорилось в предыдущей главе, наш внутренний мир может быть чем угодно, только не надежным компасом. Скорее, там полная неразбериха из противоречивых порывов. Мы не понимаем самих себя. И скажите, пожалуйста, какая подлинность должна быть открыта для всех у искреннего, честного, откровенного человека? Да, для искренности, конечно, есть достойное место — в тесной дружбе или в многолетнем партнерстве по жизни. Но ей не место ни в поверхностных, беглых знакомствах, ни — тем более — в общественных отношениях.
Во-вторых, не выставляйте себя на посмешище. Назовите хотя бы одного уважаемого человека — главу государства, ученого или ученую, писателя или писательницу, философа, генерала, бизнесмена, лидера в разных отраслях экономики, — которого вы действительно очень уважаете и который бы время от времени откровенничал перед публикой. Ни одного не найдете. Людей уважают за то, что они, например, исполняют обещанное, но не за то, что приходится выслушивать их внутренние монологи.
В-третьих, известно, что строительным кирпичиком нашей жизни является клетка. Каждая живая клетка окружена клеточной мембраной. Функция мембраны состоит в том, чтобы не допускать вредоносного проникновения и с достаточной точностью определять и регулировать, каким молекулам можно разрешить доступ внутрь клетки. У большого организма мы наблюдаем такую же организацию — по тем же самым причинам. У животных есть кожа, у растений — корка, кора или кожура. Живой организм с необозначенной внешней границей немедленно умер бы! Излишняя открытость и откровенность есть не что иное, как отказ от защитного барьера на психологическом уровне. Таким образом, вы провоцируете окружающих использовать вас ради достижения их, а не ваших целей. Вы не только выставляете себя на посмешище — вы подставляетесь для любых атак и нападений.
Звезда Второй мировой войны, а в дальнейшем и президент США Дуайт Эйзенхауэр вполне сознательно создал себе «вторую личность» для внешнего мира. Колумнист New York Times Дэвид Брукс говорит о «втором “я”» Эйзенхауэра и о том, как это противоречит общепринятой ныне вере в то, что бывает лишь одно «настоящее “я”»
[17]. Эта вторая личность вовсе не является некой искусственной маской. Нет, это профессиональное, устойчивое, определенное и надежное поведение — направленное вовне. Сомнения, фрустрации, разочарования не демонстрируются перед общественностью: все это можно доверить дневникам, партнерам по жизни или собственной подушке. Я очень советую вам, подобно Эйзенхауэру, создать себе «вторую личность». Ограничьте пределы своей откровенности тем, чтобы давать обдуманные обещания, непременно их выполнять и действовать, руководствуясь собственными принципами. Остальное никого не касается.
Если мысленная модель «второй личности» вам не подходит, попробуйте сделать иначе. У каждого государства должна быть внешняя политика и всегда есть министр иностранных дел — как бы он ни назывался. Представьте, что вы — это отдельное государство. Запишите ясно и определенно основные законы своей внешней политики. Роль министра иностранных дел — в собственном, личном «государственном союзе», — естественно, придется взять на себя. От министра иностранных дел никто не ждет, что он станет на переговорах рассказывать о своих слабостях, о неуверенности в себе и облегчать себе душу, как на исповеди. Нет. От него ожидают исполнения всех обещаний и достигнутых договоренностей и профессионального подхода к делу. Люди должны быть уверены, что он не врет, не распространяет всякую чушь, что он не станет ныть и жаловаться и что он обладает манерами воспитанного человека. Время от времени проверяйте: насколько хорошо вы справляетесь с работой министра иностранных дел? И можете ли вы себе снова доверить этот пост?
С появлением «второй личности» или «министра иностранных дел» вы вскоре заметите, как этот барьер (крепкая кожа или корка) не только становится вашей защитой от ядовитых влияний, но и стабилизирует ваш внутренний мир. Как любое ограничение, это отделение от внешнего мира создает больше ясности внутри нас. Даже если общественность, ваши сослуживцы или те, кого вы считаете друзьями, начнут требовать от вас «больше откровенности», не попадайтесь в эту ловушку. Откровенны собаки. Но вы человек.
Глава 10. Пятисекундное «нет»
Мелкие одолжения тоже ловушки, и крупные!
Вас просят о маленьком одолжении. Как часто вы отвечаете спонтанным согласием? Как часто отказываете? И насколько часто потом сожалеете о данном согласии? И если впоследствии вы жалеете о своем отказе, то как часто?
Несколько лет назад я решил подвести личную статистику по этой теме и обнаружил, что слишком часто готов исполнять всякие мелкие просьбы: сделать доклад, написать статью, дать короткое интервью. Частенько оказывалось, что времени расходовалось больше, а пользы для всех участников было меньше, чем я рассчитывал в первый момент. Я хотел сделать приятное для других, а это вдруг оборачивалось неприятностью для меня.
Откуда же происходит disease to please
[18] — наше общее «желание понравиться другим»?
В пятидесятые годы биологи попытались выяснить: почему кооперируются неродственные животные? Почему, например, шимпанзе делит свою порцию мяса с другими? Почему павиан утруждает себя поисками насекомых в шерсти других обезьян? У родственных животных все ясно: они являются носителями общих генов. Кооперация служит тому, чтобы сохранять этот набор генов — любой ценой, даже если отдельному индивиду это причинит вред, вплоть до возможной гибели. Но почему и неродственные особи готовы идти на подобный риск? Иначе говоря: почему неродственные друг другу животные иногда поступают альтруистично? Почему шимпанзе сам не съест доставшееся ему мясо — вместо того чтоб делить его с чужаком? Почему бы павиану не полентяйничать, не поспать — вместо того чтобы тратить бесценные калории, часами копаясь в шерсти другой обезьяны, которая ему даже не родня?
Непростой вопрос.
Ответ пришел из математики, точнее — из теории игр. Американец Роберт Аксельрод противопоставил в игре разные компьютерные программы. Каждая программа следовала определенной стратегии, согласно которой нужно было вести себя с противником: например, кооперироваться или обманывать, поступать эгоистично или идти на уступки и так далее. В длительной перспективе наиболее успешной оказалась стратегия «tit for tat», иначе говоря: «Ты мне — я тебе». Это очень просто: при первом шаге поступай как желающий кооперироваться, при всех последующих — копируй поведение противника. Ну а конкретно, допустим, в моем случае: если после оказанной мною услуги мой знакомый тоже оказывает мне услугу, то в следующий раз я опять с ним кооперируюсь. Если же мой знакомый, наоборот, отказал мне в ответном маленьком одолжении — то есть использовал меня, — то я с ним больше не «дружу». Если же впоследствии этот человек для меня что-то сделал, то и я отвечаю «кооперативно».
