Очевидно, что и при столь сложных вопросах — о, именно это особенно интересно — ответы у нас выстреливают, как из пистолета. Но будем откровенны: подобные темы мы не обдумывали. Даже не начинали. Проблемы общественной жизни много сложнее, чем устройство молнии, туалета или батарейки. И что?.. А то, что вмешательство в общественную структуру влечет за собой далеко идущие последствия и их неизмеримо больше, чем при нажатии на кнопку спуска унитаза. И учесть только первую волну последствий недостаточно. Мы должны оценить последствия разных последствий всех последствий. Чтобы серьезно продумать все цепочки взаимовлияний, нужны дни, недели, да что там — целые месяцы. У кого есть время и желание?
Вот мы и хватаемся за удобные краткие формы. Но тут происходит странное: вместо того чтобы прочесть книги по нужной теме или посоветоваться с экспертами, мы обращаемся к мнению референтной группы. Это может быть политическая партия, профессиональный круг коллег, социально близкий слой людей, спортивное общество или хоть уличная банда. По этой причине наше знание уже не так объективно, как хотелось бы. Это по большей части «групповое знание» — как его называют Стивен Сломан и Филип Фернбах в своей книге «Иллюзия знания»
[61]. К сожалению, мы не являемся независимыми мыслителями, какими мы хотим себя видеть. Со своими мнениями мы поступаем почти как с одеждой — берем то, что диктует мода, а если точнее — то, что носит наша референтная группа.
Если такие «партийные взгляды» не ограничены отдельной, определенной тематикой, это становится настоящим бедствием. Такое уже называют идеологией. Идеологии — это избыточные партийные мнения, бьющие через край. Они, так сказать, поставляют взгляды «охапками».
Идеологии чрезвычайно опасны. На наш мозг они действуют как электрический ток высокого напряжения, который сжигает все предохранители. Именно это, например, происходит, когда юные европейские мужчины с оконченным школьным образованием присягают на верность террористической организации «Исламское государство» и начинают борьбу за то, чтобы средневековое учение ислама было восстановлено в полной мере.
Любой ценой избегайте идеологий и догм — особенно если они вызывают у вас симпатию. Идеологии со стопроцентной гарантией фальшивы, они сужают взгляд на мир и подталкивают к безобразным решениям. Я не знаю ни одного догматика, чья жизнь была бы хоть приблизительно хороша.
До сих пор все понятно. Проблема в том, что многие люди совершенно не замечают, как оказываются во власти идеологии. Как распознать идеологию? Есть три красных флажка: идеологии объясняют все, они непререкаемы, и они туманны.
Выдающимся примером всезнающей и непререкаемой идеологии является марксизм. Когда в обществе растет концентрация капитала, любой приверженец марксизма скажет, что это подтверждает описанное Марксом мировое зло: капитализм. Если, наоборот, имущественное неравенство уменьшается, каждый марксист объяснит это ходом истории, движением к бесклассовому обществу — как опять-таки предсказано Марксом.
На первый взгляд, непререкаемость кажется преимуществом. Кто бы не желал иметь под рукой настолько сильную теорию, чтобы всегда быть правым? На самом деле, непререкаемые теории вовсе не всесильны — наоборот, их легко опровергнуть.
Если вы встретите человека с признаками догматической инфекции, задайте ему такой вопрос: «Скажите, пожалуйста, какие особые факты могли бы заставить вас отказаться от ваших взглядов?» Если ответа не последует, обходите этого человека стороной. И, между прочим, задайте тот же вопрос себе, если у вас возникает подозрение, что вы слишком приблизились к догматическим взглядам.
Во избежание всевозможных нападок идеологии часто рядятся в туманные одежды. И это третий красный флажок, по которому их можно заметить издалека. Вот пример.
Теолог Ханс Кюнг
[62], который обычно изъясняется четко и ясно, так описывает бога: «абсолютная-относительная, посюсторонняя-потусторонняя, трансцендентная-имманентная, всеохватная-всепронизывающая реальнейшая реальность в сердце вещей, в человеке, в истории человечества, в мире». Все разъясняет, непререкаемо и абсолютно туманно! Вообще язык — замечательный индикатор идеологической чепухи. Обращайте внимание на особенности языка — и на свои собственные. Пытайтесь выражать свои мысли своими словами. Не перенимайте без долгих размышлений разнообразные формулировки и образы у референтной группы. Например, не говорите «народ», если ваши однопартийцы так называют определенную часть общества. Избегайте слоганов и лозунгов. Будьте особенно осторожны, если вам предстоит выступать публично. Начав защищать перед публикой догматическую позицию, вы еще крепче вколотите ее в свой мозг.
А затем попробуйте поискать контраргументы. Так, как предложено в главе 30. Представьте, что вас пригласили на телевизионное ток-шоу вместе с пятью другими гостями, которые занимают позицию, противоположную вашей. Только после того, как вы сумеете убедительно защитить позиции ваших противников, вы действительно заслужите право иметь собственное мнение.
Вывод: мыслите независимо. Не старайтесь быть слишком верным сторонником своей партии. И прежде всего избегайте догм. Чем быстрее вы осознаете, что мир непонятен, тем лучше вы поняли мир.
Глава 38. Ментальные изъятия
Как осознать свое счастье
Вечер в канун Рождества в маленьком американском городке Бедфорд-Фоллс. Джордж Бейли хочет совершить самоубийство. Бейли — безупречный мужчина: женат, четверо детей, руководит небольшой строительной сберкассой. Но он без пяти минут банкрот, потому что родной дядя проиграл его деньги. Бейли стоит на мосту, он собирается прыгнуть в реку. В этот самый момент в воду падает старичок, он зовет на помощь. Бейли его спасает. Спасенный утверждает, что он ангел. Бейли, естественно, не верит ни одному его слову и желает только одного: чтобы он, Джордж Бейли, не родился на свет. Недолго думая, ангел исполняет его желание — и город Бедфорд-Фоллс обретает печальный вид, впадает в то состояние, каким он был бы, если бы Бейли никогда не было… Пробудившись ото сна, Джордж Бейли освободился от жуткой депрессии. В полном восторге от того, что он еще жив, он выбегает на заснеженную главную улицу городка. Смеясь и ликуя, он восклицает: «Счастливого Рождества! Счастливого Рождества!»
