Честно говоря, наука на удивление мало знает о разуме и сознании. Общепризнано, что сознание – это продукт электрохимических реакций в клетках мозга и что ментальные переживания выполняют важную функцию обработки дан-ных
[100]. Однако никто не имеет понятия, каким образом масса биохимических реакций и электрических потоков в мозге создает субъективное ощущение боли, гнева или любви. Возможно, лет через десять или пятьдесят объяснение будет найдено. Но сейчас мы его не имеем, и лучше на этот счет не заблуждаться.
С помощью магнитно-резонансных томографов, имплантированных электродов и прочих хитроумных гаджетов ученые, конечно, выявили корреляцию и даже причинно-следственную связь между разными субъективными переживаниями и электрическими потоками в мозге. По одной лишь активности вашего мозга они способны понять, бодрствуете вы, дремлете или глубоко спите. Они могут в момент вашего пробуждения выставить перед вами на миг картинку и определить (не спрашивая вас), увидели вы ее или нет. Они даже ухитрились соотнести нейроны отдельного мозга с конкретными смысловыми единицами, открыв, например, «нейрон Билла Клинтона» и «нейрон Гомера Симпсона». Когда включен «нейрон Билла Клинтона», человек думает о сорок втором президенте США; покажите ему изображение Гомера Симпсона, и зажжется одноименный нейрон.
В более общем плане, ученые знают: если в определенном участке мозга поднимается электрическая буря, то вы, вероятнее всего, сердитесь. Если эта буря утихает и вспыхивает другой участок – вы чувствуете любовь. Ученые даже умеют пробуждать гнев и любовь, стимулируя нужные нейроны.
Но как перемещение электронов претворяется в субъективный образ Билла Клинтона или субъективное чувство гнева или любви?
Вот самое распространенное объяснение. Мозг – это система чрезвычайной сложности с более чем 80 миллиардами нейронов, которые соединены в бесчисленные хитропере-плетенные сети. Когда от миллиардов нейронов разбегаются во всех направлениях миллиарды электрических импульсов, возникают субъективные переживания. Хотя отправка и получение каждого электрического импульса – простой биохимический феномен, из взаимодействия всех этих импульсов рождается нечто неизмеримо более сложное – поток сознания. То же самое мы наблюдаем во многих других областях. Движение одной машины – предельно простое действие, но когда миллионы машин едут и лавируют одновременно, образуются пробки. Покупка и продажа одной акции мало что меняет, но покупка и продажа миллионов акций миллионами биржевых маклеров может привести к экономическому кризису, который поставит в тупик даже экспертов.
Однако это объяснение ничего не объясняет. Оно лишь подтверждает, что проблема чрезвычайно сложна. Оно не проливает света на то, каким образом один тип явления (миллиарды мельтешащих электрических импульсов) порождает совершенно другой тип явления (субъективные переживания гнева или любви). Аналогия с автомобильными пробками и экономическими кризисами некорректна. Как образуется автомобильная пробка? Если вы будете ехать за одной машиной, то никогда этого не поймете. Пробка является результатом взаимодействия множества машин. Машина А тормозит машину Б, которая подрезает машину В, которая преграждает путь машине Г… и т. д. Но если вы проследите за маневрами всех участвующих машин, то получите полное представление о заторе. Вам не придется спрашивать: «Как же эти маневры привели к пробке?» Потому что «автомобильная пробка» – не более чем абстрактный термин, который мы, люди, придумали для обозначения этого специфического стечения обстоятельств.
Напротив, «гнев» – не абстрактный термин, которым мы решили для краткости назвать миллиарды электрических импульсов мозга. Гнев – это в высшей степени конкретное переживание, которое было знакомо людям задолго до того, как они хоть что-то узнали об электричестве. Произнося: «Я в ярости!» – вы выражаете очень острое чувство. Если же вы описываете, как химическая реакция в нейроне генерирует электрический импульс и как миллиарды подобных реакций генерируют миллиарды дополнительных импульсов, нелишним будет поинтересоваться: «А как эти миллиарды событий сходятся воедино, чтобы породить мое реальное чувство ярости?»
Когда тысячи машин еле-еле ползут по улицам Москвы, мы называем это автомобильной пробкой, но из пробки не возникает некое великое московское сознание, которое витает над Садовым кольцом и бормочет: «Закупорило, не продохнуть!» Когда миллионы людей продают миллиарды акций, мы называем это экономическим кризисом, но никакой Дух Уолл-стрит не ворчит: «Черт, чувствую – я в кризисе». Когда в небе собираются триллионы молекул воды, мы называем это облаком, но облако не делает никаких сознательных заявлений типа: «Настроение у меня дождливое». Как же так получается, что когда по моему мозгу носятся миллиарды электрических импульсов, то пробуждается разум, который чувствует: «Я в ярости!»? На сегодняшний день мы не имеем об этом ни малейшего представления.
Если эта дискуссия вас запутала и озадачила, тогда вы в очень хорошей компании: лучшие ученые тоже далеки от расшифровки загадки разума и сознания. Наука замечательна, в частности, тем, что, когда ученые чего-то не знают, они могут проверить кучу теорий и гипотез, а в итоге просто признаться в своем неведении.
Уравнение жизни
Ученым неведомо, как совокупность мозговых электрических импульсов преобразуется в субъективные переживания. И что еще важнее, им неведомо, в чем может состоять эволюционное преимущество такого феномена. Это величайший пробел в нашем понимании жизни. У людей есть ноги, потому что миллионам поколений наших предков ноги позволяли ловить кроликов и удирать от львов. У людей есть глаза, потому что в течение бесчисленных тысячелетий глаза позволяли нашим предшественникам видеть, куда убегает кролик и откуда подкрадывается лев. Но почему у людей есть субъективные чувства голода и страха?
Еще недавно биологи предлагали очень простой ответ. Субъективные переживания необходимы нам для сохранения жизни, ведь не подталкивай нас голод или страх, мы бы и не подумали ловить кроликов или бегать от львов. Почему при виде льва человек убегал? Разумеется, с перепугу. Субъективные переживания определяли человеческие действия. Однако сегодня ученые дают гораздо более детальное объяснение. Стоит человеку приметить льва, электрические импульсы мчатся из глаза в мозг. Там входящие импульсы возбуждают определенные нейроны, которые выстреливают своими импульсами. Эти импульсы возбуждают следующие нейроны и т. д. Если достаточное количество правильных нейронов реагирует с нужной скоростью, то в надпочечники поступает команда наводнить тело адреналином, сердце получает приказ стучать чаще, а моторные нейроны посылают сигналы в мышцы ног, заставляя их растягиваться и сокращаться, и… человек пускается наутек.
Парадокс в том, что чем глубже мы вникаем в этот процесс, тем труднее становится объяснять сознательные переживания. Чем лучше мы понимаем мозг, тем большим излишеством кажется разум. Если вся работа системы заключается в пересылке туда-сюда электрических импульсов, зачем нам нужно еще чувствовать страх? Если цепочка электрохимических реакций ведет от нервных клеток глаза непосредственно к мышцам ног, зачем добавлять в нее субъективные переживания? Какова их роль? Бесчисленные костяшки домино могут падать змейкой без всякого вмешательства субъективных переживаний. Зачем нейронам чувства? Стимулировать друг друга или приказывать надпочечникам: «Подкачайте-ка адреналина»? В действительности наша телесная активность, включая мышечные сокращения и гормональные выделения, в 99 процентах случаев происходит без сознательных ощущений. Тогда почему нейроны, мышцы и железы нуждаются в таких ощущениях в оставшемся одном проценте случаев?
