В 1710 году король Фридрих II Прусский вторгся в Силезию, положив начало череде кровавых войн, принесших ему прозвище Фридрих Великий, превративших Пруссию в ведущую державу и убивших, изувечивших и обездоливших сотни тысяч людей. Армия Фридриха состояла в основном из несчастных рекрутов, зажатых в тиски железной дисциплины и замордованных драконовской муштрой. Неудивительно, что они не слишком любили своего главнокомандующего. Обозревая строящиеся для атаки прусские войска, Фридрих поделился с одним из своих генералов тем, что особенно поразило его в этом зрелище: «Мы стоим здесь в полной безопасности, глядя на эти шестьдесят тысяч вояк, – которые все до единого наши враги, и каждый из них сильнее и лучше вооружен, чем мы, однако же все они трепещут перед нами, между тем как у нас нет ни малейшего основания их бояться»
[125]. Действительно, Фридриху нечего было бояться. Несмотря на все тяготы войны, эти шестьдесят тысяч вооруженных вояк ни разу против него не взбунтовались – напротив, многие служили ему с исключительным мужеством и не раз рисковали и даже жертвовали своими жизнями.
Почему египетские крестьяне и прусские солдаты поступали совершенно не так, как можно было бы ожидать, вспоминая игру «Ультиматум» и эксперимент с обезьянами-капуцинами? Потому что по-настоящему большие группы людей ведут себя принципиально иначе, чем малые. Что бы увидели ученые, если бы поставили эксперимент с игрой «Ультиматум» на двух группах по миллиону участников в каждой, которым предложили бы поделить сто миллиардов долларов?
Очевидно, они стали бы свидетелями странного и увлекательного развития событий. Вот один из вариантов. Поскольку миллион человек не в состоянии коллективно принять решение, каждая группа может сформировать малочисленную правящую элиту. Что, если одна элита предложит другой десять миллиардов долларов, оставив у себя девяносто миллиардов? Вторая элита вполне может принять это предложение и отправить львиную долю этих десяти миллиардов на свои счета в швейцарских банках. А соратников держать под контролем с помощью пряника и кнута. Смутьянам пригрозят жестоким наказанием, а слабым и терпеливым пообещают вознаграждение в следующей жизни. Именно так обстояли дела в Древнем Египте и Пруссии XVIII столетия. Так они обстоят во многих странах мира и сейчас.
Подобные угрозы и обещания поддерживают стабильность иерархий и систем массового взаимодействия до тех пор, пока люди верят, что за существующим укладом стоят непреложные законы природы или священные предписания Господа, а не просто человеческие прихоти. Любое наше масштабное взаимодействие зиждется на вере в воображаемый порядок. Это тот свод правил, которые, существуя лишь в нашем воображении, представляются нам реальными и неколебимыми, как гравитация. «Если вы пожертвуете божеству десять быков, пойдет дождь; если будете чтить своих родителей, окажетесь в раю; а если сомневаетесь в моих словах – отправитесь в ад». Пока все обитатели какой-либо местности или региона верят в одни и те же мифы, они следуют общим правилам, позволяющим предсказывать поведение чужаков и создавать системы массового взаимодействия. Чтобы послать сигнал: «Можешь мне доверять: я верю в тот же миф, что и ты», люди часто используют опознавательные знаки типа тюрбана, бороды, делового костюма. Наши братья шимпанзе не в состоянии придумывать и распространять такие мифы, поэтому они не способны взаимодействовать в массовом масштабе.
Паутина смыслов
Люди с трудом осваиваются с идеей воображаемого порядка, так как полагают, что есть только два типа реальности: объективная и субъективная. В объективной реальности явления существуют независимо от наших верований и чувств. Например, гравитация – это объективная реальность. Она возникла задолго до Ньютона и действует на тех, кто в нее не верит, точно так же, как и на тех, кто верит.
Субъективная реальность, напротив, определяется моими личными верованиями и чувствами. Предположим, у меня сильно болит голова, и я иду к врачу. Врач тщательно меня осматривает, но не обнаруживает никаких патологий. Тогда он направляет меня на анализ крови, анализ мочи, рентген, ЭКГ, МРТ и уйму других обследований. Когда приходят результаты, врач объявляет, что я практически здоров. А головато продолжает болеть. Хотя объективные тесты не выявили никаких отклонений и хотя никто, кроме меня, этой боли не чувствует, для меня она – стопроцентная реальность.
Большинство людей считает, что реальность бывает либо объективная, либо субъективная, и третьего не дано. Поэтому, когда они убеждаются, что некий феномен не является их субъективным ощущением, они тут же относят его к объективным. Если множество людей верит в Бога, если деньги правят миром, если национализм развязывает войны и строит империи, – значит, они не мои субъективные ощущения. Бог, деньги и нации должны быть объективной реальностью.
Но существует и третий уровень реальности – интерсубъективный. Интерсубъективные сущности создаются взаимодействием многих людей, а не верованиями и чувствами отдельных личностей. Практически все самые важные двигатели истории интерсубъективны. Деньги, например, не имеют объективной ценности. Вы не можете закусить, утолить жажду или прикрыться от непогоды стодолларовой купюрой. Но пока люди верят в ее ценность, вы можете расплачиваться ею за еду, напитки и одежду. Если мой булочник вдруг потеряет веру в эту купюру и откажется дать мне буханку хлеба в обмен на нее, беды не случится. Отправлюсь в ближайший супермаркет. А вот если кассирша супермаркета тоже не захочет брать купюру и ее поддержат лоточники рынков и продавцы торговых центров, тогда доллар обесценится. Зеленые бумажки останутся, только пользы от них не будет никакой.
И подобные вещи время от времени происходят. 3 ноября 1985 года правительство Бирмы неожиданно объявило, что банкноты в 25, 50 и 100 кьят больше не являются законным платежным средством. Населению не дали возможности их обменять, и накопления всей жизни мгновенно обратились в пачки не имеющей никакой ценности бумаги. Взамен аннулированных банкнот правительство выпустило новые, номиналом 75 кьят в честь семидесятипятилетнего юбилея бирманского диктатора генерала У Не Вина. В августе 1986 года были введены в обращение банкноты в 15 и 35 кьят. Ходили слухи, что диктатор, увлеченный нумерологией, делал ставку на счастливые свойства чисел 15 и 35. Его подданных они не осчастливили. 5 сентября 1987 года правительство вдруг сообщило, что все купюры в 35 и 75 кьят изымаются из обращения.
Деньги – не единственная сущность, которая утрачивает ценность, как только люди перестают в нее верить. То же случается с законами, богами и даже могучими империями. Вот они вершат судьбы мира, а вот их уже и след простыл. Когда-то в Средиземноморье Зевс и Гера были высшей властью, а теперь у них нет никакого авторитета, потому что никто в них не верит. Когда-то Советский Союз мог разнести в пух и прах всю планету, но был отправлен в небытие простым росчерком пера. В два часа пополудни на госдаче в Васкулях лидеры России, Украины и Белоруссии подписали Беловежское соглашение, в котором говорилось: «Мы, Республика Беларусь, Российская Федерация (РСФСР), Украина как государства – учредители Союза ССР, подписавшие Союзный договор 1922 года, далее именуемые Высокими Договаривающимися Сторонами, констатируем, что Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает свое существование»
[126]. И все. Советского Союза не стало.
