Слабостью прусской армии являлась, несомненно, конница. И сын короля-солдата, Фридрих Великий, убедился в этом на собственном горьком опыте во время первой Силезской войны. Хотя Фридрих Вильгельм, как и его друг князь Леопольд, всегда оставался страстным наездником, все же они совершили ошибку, подбирая кавалеристов по росту, по «статности». Поскольку всадники были высокими, крепкими людьми, лошади им тоже требовались крупные. Поэтому почти всех лошадей привозили из Гольштейна, хотя собственные (из Восточной Пруссии) кони подошли бы кавалерии гораздо лучше. Король курировал снабжение войск свежими лошадьми, лично оценивая силу и добротность животных. Вот и сидели белые кирасиры и драгуны на огромных, сытых конях, подобно кулям с мукой. А поскольку экономия и здесь оставалась главным правилом, полковые командиры берегли драгоценных лошадей пуще солдат. Предпринять атаку, сокрушающую все на своем пути, их полки могли едва ли. Они лишь усиливали фланги наступающей пехоты, двигаясь шагом или рысью.
Имелись проблемы и с артиллерией. Фридрих I располагал десятью артиллерийскими ротами. Но поскольку они находились в различных крепостях — Кюстрине, Шпандау, Кольберге, Пилау, Мемеле, Магдебурге, Миндене, Везеле, а пушки не имели конной тяги, почти невозможно было оперативно перебросить их к основным войскам для участия в учениях. При Фридрихе Вильгельме артиллерия и инженерные части постепенно утратили свою средневековую обособленность и стали родами войск, полностью приспособленными к действиям всей армии. С 1715 г. командиром всех артиллерийских частей Пруссии являлся генерал фон Лингер. «Орудийная реформа» удалась благодаря тому, что король-солдат в дополнение к артиллерии крепостей создал передвижные подразделения, а также инициировал выработку специальной инструкции для артиллеристов (ее написал в 1734 г. князь Леопольд). Инструкция подразделяла артиллерийские части на батареи и устанавливала правила боевых действий. В частности, передвижным батареям запрещалось менять расположение на поле боя, чтобы даже временно не прекращать огонь.
Организация армии продумывалась до мелочей. Неудивительна и забота Фридриха Вильгельма о подготовке смены для офицерского корпуса. Сыновья офицеров, определенные к военной службе, назывались на французский манер «кадетами». Король объединил два существовавших прежде в Кольберге и в Магдебурге кадетских корпуса в один, берлинский, и отвел ему обширный участок земли на берегу Шпрее. В 1734 г., будучи при смерти, но внезапно выздоровев, Фридрих Вильгельм то ли из благотворительных побуждений, то ли в знак благодарности Господу учредил в Потсдаме большой приют для солдатских сирот обоего пола, просуществовавший до 1945 года. Пережив чудесное исцеление, король сел за стол и стал писать указ об учреждении приюта. Слова, подобранные Фридрихом Вильгельмом для указа, весьма характерны для его сознания, для чувства ответственности, свойственного королю:
«Учреждение сие желаем Мы установить не только на время, отпущенное Всевышним для Нашей жизни; но серьезная, честная и добрая воля Наша состоит в том, чтобы и потомки Наши опекали его по доброй совести и никак тому не противились. Если же станет Богу угодно погасить род Наш и окажется королевство Наше в руках другого агната, просим Мы того, на кого Господь возложит в то время корону, не делать ничего, что могло бы повредить учреждению Нашему».
Король прочитал написанное. При мысли о том, как какой-нибудь недостойный наследник вздумает избавиться, по материальным соображениям, от «военного приюта», страшная вена вздулась на его лбу. И король, едва сдерживая приступ бешенства, приписал: «В противном случае постигнут его Наше проклятие и кара Всевышнего».
Решать финансовые проблемы, связанные с умножением войска, королю-солдату помогали как рациональное ведение хозяйства страны, так и приемы, не совсем традиционные. Главным источником доходов, позволявших тратиться на армию, являлись так называемые «контрибуции» — налоги на земельные владения, начисляемые и взимаемые в разных провинциях в разных размерах. В дополнение Фридрих Вильгельм собирал и особые налоги, давно утратившие свое оправдание. К примеру, «посольские деньги», взимавшиеся его отцом для покрытия расходов, связанных с участием Пруссии в международных конгрессах, как ни в чем не бывало продолжали собирать и передавать в Полевое казначейство, хотя повод для налога давно отсутствовал. Несмотря за завершение перестройки берлинского дворца, особый налог на нее по-прежнему взимался. Так король ежегодно тратил на армию две трети государственных доходов, размер которых возрастал ежегодно в среднем на 175 000 талеров, не залезая в обычную казну и не прикасаясь к тщательно оберегаемому государственному запасу, увеличивающемуся на 360 000 сэкономленных талеров в год. Вот что значит искусство хитрой и осмотрительной финансовой политики! Без посторонней помощи Фридрих Вильгельм создал лучшую армию Европы и при этом мог гордиться ежегодной полумиллионной прибылью.
Однако эта прибыль могла бы обратиться в прах, если бы его смешную страсть к «верзилам» приходилось финансировать из государственного бюджета. Но это ему и в голову не приходило. Двенадцать миллионов талеров, потраченные на многолетнюю причуду короля, взимались из так называемой «рекрутенкассы» — особого фонда, основанного во времена Великого курфюрста, именовавшегося тогда «морской кассой». Король-солдат, морских амбиций не имевший, воссоздал этот фонд под другим названием и со временем сделал из него своеобразный, целиком противозаконный, источник доходов. Рекрутенкасса не имела ничего общего с обычным налоговым учреждением, так как фактически учреждала и монополизировала взяточничество. Тому, кто добивался повышения в чине или по службе либо желал получить привилегию, король более или менее прозрачно намекал: существует рекрутенкасса, куда можно внести значительную сумму. Если человек хотел получить высокий титул (а кто этого не хотел?), он прибегал к услугам одиозного фонда. Когда еврей собирался жениться, он вносил в нелегальную кассу тысячу талеров. Преступник, желавший избежать наказания, внезапно узнавал: теперь для него есть одна дорога — в рекрутенкассу. Происходило самое настоящее вымогательство! Сын короля-солдата, кронпринц Фридрих, признавался графу Зекендорфу, что ему стыдно за своего отца и что он не сможет, когда наступит время, с чистой совестью принять такие деньги в наследство. Фридрих Вильгельм на это лишь громко расхохотался. Как поступал в таких случаях он, показывают следующие примеры.
Инспектор Вреде из Кюстрина просит, ссылаясь на свой преклонный возраст, помочь его сыну по службе. Резолюция на полях: «Да, если он договорится с рекрутенкассой».
Некий Шванхойзер из Реппена предлагает 15 талеров и просит назначить его членом городского совета Реппена. Резолюция: «40 талеров».
Таможенник, обвиненный в растрате и возместивший ущерб, просит закрыть его дело за 50 талеров. Резолюция: «200 талеров».
Таможня в Гроссене спрашивает, кого из многочисленных соискателей следует принять на службу. Резолюция: «Место должен получить тот, кто заплатит 600 талеров или больше».
Вдова барона фон Книпхаузена, родившая внебрачного ребенка, приговорена к уплате в рекрутенкассу 13 000 талеров. (Дворянка, богатая, так пусть раскошеливается!)
