Нора и виду не подала, выражение ее лица не изменилось, но через некоторое время ее рука двинулась под покровом пледа и разыскала мою. Ее пальцы были такими холодными, что я начал их растирать и греть.
– Все хорошо, Нора?
Она посмотрела на меня и кивнула:
– Я немного не в порядке в последнее время, но свежий воздух помогает мне. Ужасно жаль, что не взяла тот кофе.
Остальные были так заняты болтовней и мисс Гилхоли так взвизгивала, что мы могли говорить без опаски.
– Ты заболела?
– Немного. Это пройдет.
Я с беспокойством смотрел на нее. Она вообще была на себя не похожа. Неужели это Донохью довел ее до такого состояния?
– Если тебе плохо, не надо было ехать с нами.
– Я не могла целый день слоняться одна. Мисс Д. уехала на закупки в Манчестер. И не забывай, я хочу посмотреть, как ты побежишь.
Она действительно этого хотела? Я сомневался, что в ее нынешнем состоянии она будет думать о каком-то там забеге.
В этот момент выяснилось, что мы не туда едем. Теренс отклонился от маршрута и теперь, сверившись с картой, обнаружил, что, повернув за Данбаром не в ту сторону, мы оказались в пятнадцати милях от нужного пути. Вместо риска заблудиться на проселочных дорогах следовало вернуться на шоссе, идущее вдоль берега, в связи с чем возник вопрос: успеем ли мы приехать к началу соревнований в два часа дня? Разговоры смолкли, поскольку Теренс погнал машину на максимальной скорости и так эффективно, что через двадцать минут мы проскользнули в узкую каменную арку и въехали в Бервик-на-Твиде.
Это был небольшой древний приграничный городок, охвативший с двух сторон реку Твид при ее впадении в море, с мощенными булыжником улочками и извилистыми переулками, окруженный средневековой стеной, с крепостными валами, смотрящими на гавань. Когда мы проехали через старые арочные ворота, я сразу почувствовал, что это восхитительное место, где можно бродить и мечтать. Сегодня, однако, в нем царило необычное оживление, главная улица кишела людьми, центральная площадь была забита автомобилями, экипажами и деревенскими повозками, весь город был в волнении, что, судя по репликам Теренса и Донохью, весьма их радовало.
– Мы должны взять газету, – сказал Терри, остановившись возле разносчика газет и бросив ему монету.
Это был маленький двойной лист – я прочел название – «Рекламный Бервик», и Теренс быстро просмотрел газету.
– Это внутри? – вытянув шею, спросил Донохью.
– Да, – ответил Теренс. – И это хорошо.
Оба они с удовлетворенным видом изучали страницу, пока мисс Гилхоли, озадаченная тем, что ее на какое-то время оставили без внимания, не воскликнула:
– Послушайте, вы двое, когда мы собираемся пообедать? Тут есть какая-нибудь гостиница?
– Нет, Джози, дорогая, – сказал Теренс. – Местная еда убьет тебя. Мы спустимся на спортивную площадку, выпьем и перекусим в павильоне, а на обратном пути остановимся в Эдинбурге для большой кормежки в «Ф. и Ф.».
Я даже вздрогнул от предвкушения. «Ф. и Ф.» – так по имени своих хозяев Фергюсона и Форрестера назывался самый известный ресторан в Эдинбурге. Теренс, безусловно, хорошо нас попотчует. Прежде чем снова тронуть машину с места, он повернулся и с улыбкой одобрения протянул мне газету, указав на центр страницы:
– Взгляни-ка, юный мой дружище. Прочти, что они о тебе думают.
Это был бросающийся в глаза абзац в разделе, посвященном исключительно спорту, где указывалось время забегов, имена бегунов и вероятные коэффициенты ставок.
Темная лошадка на милю
Те, кто считает, что борьба за победу в «Открытой миле» развернется между Питером Симмсом, занявшим второе место в прошлом году, и нынешним обладателем кубка, семижильным ветераном Гарри Пурвесом, могут быть жестоко посрамлены после 4 часов дня юношей с Запада по имени Лоуренс Кэрролл. Этот вчерашний школьник, выступающий за цвета Роклиффа, недавно проверил свое время на милю на беговой дорожке городского клуба «Харп Джуниорс», и, к большой досаде тренера молодого Кэрролла, уже просочился слух, что прежний рекорд клуба приказал долго жить. Кто-то скажет, что у него мало шансов на успех, я же ставлю на него как на лучшего.
Светясь от гордости, я опустил газету. Я хотел показать ее Норе, но машину затрясло на разбитом участке дороги – это мы поехали рядом с толпой, уже направляющейся к спортивному полю, – и Нора наклонилась вперед, держась за перекладину на спинке переднего сиденья. Я аккуратно сложил газету и сунул ее в карман. Покажу позже; в любом случае это было то, что мне хотелось сохранить.
Вскоре мы выехали к полю, представляющему собой ровную низину, простирающуюся вдоль скал, аккуратно огороженную, размеченную известковой побелкой, с веселыми флагами, павильонами и разнообразными палатками, придававшими этому месту вид сельской ярмарки. С одной стороны было небольшое поле для гольфа, с другой – открытое море. Эта обстановка возбуждала меня, а свежий бриз с океана будоражил кровь. Я знал, что могу здесь хорошо выступить. Я выскочил из машины и, когда мисс Гилхоли и Нора отправились в павильон подкрепиться, стал помогать отвязывать снаряжение от багажной решетки. Теренс припарковал машину не на обычной стоянке, а прямо за той площадкой, на которой букмекеры поднимали свои стенды. И теперь, когда Донохью начал выставлять свою доску и нечто вроде платформы, составленной из секций, Теренс сказал:
– Март, может, сначала сэндвич?
– Позже, – сказал Донохью. – Ты иди… и его возьми.
Мне, как главному участнику великого события этого дня, такая двусмысленная и несколько пренебрежительная реплика была не очень-то приятна. Идя рядом с Теренсом, я сказал:
– Думаю, мне надо быть поосторожней с едой. Разве что чуть-чуть.
– Все, что здесь есть, тебе не повредит.
Истина этих слов подтвердилась, когда мы присоединились к Норе и мисс Гилхоли в длинном переполненном баре. Мисс Гилхоли выглядела возмущенной.
– Это прямо ни в какие ворота, Терри! Что за отребье вокруг! И похоже, тут ничего нет, кроме сосисок в тесте.
– Потерпи, – увещевающе сказал Теренс. – Сегодня вечером у тебя будут омары и шампанское.
– До вечера далеко. А Нора совершенно больная, ей нужен коньяк. Я всегда говорю: ничто так не помогает желудку, как коньяк.
– Ты хочешь бренди, Нора?
Она покачала головой. Она выглядела больной и абсолютно несчастной.
– Если мне что-то и нужно, то лучше джин.
– Отлично. – Он указал на стол в углу павильона. – Садитесь там обе.
Терри, который был куда как хорош в таких ситуациях, сумел раздобыть две тарелки разных закусок и несколько напитков. Все это мы отнесли к столу. Нора выпила джина, но есть не стала. Мисс Гилхоли съела половину сэндвича, затем с видом, будто ее оскорбили в лучших чувствах, отбросила вторую половину. У меня была пара сосисок в тесте, которые, по уверению Теренса, не могли мне повредить, он же прикончил оставшиеся сэндвичи, рассеянно поглотив даже ту половину, что не устроила мисс Гилхоли. Затем он вынул круглый значок участника соревнований и вручил его мне.
