Истребительная авиация, которая имелась в распоряжении двух других главных сражающихся держав — Японии и Советского Союза, — следовала по очень сходному пути развития в течение в основном равного временного масштаба, и последнее поколение французских перехватчиков, произведенных перед тем, как страна была захвачена в 1940 г., готово было последовать тому же примеру. Только итальянские производители — основными из которых были «Капрони», «ФИАТ» и «Макки» — удовлетворялись оснащением своих самолетов более легким оружием, чем было принято в первые годы войны: например, МС202 Folgore
[35] производства «Макки», который по всем другим параметрам был сравним, скажем, с «Мессершмиттом» Bf109E или «Спитфайром» Мк II, имел только два пулемета винтовочного калибра, хотя его преемник, МС205 «Вельтро», который начал эксплуатироваться в самом конце 1942 г., все-таки получил наряду с ними две 20-мм пушки.
Наиболее тяжело вооруженными были истребители-бомбардировщики и ночные истребители, которые стали особенно востребованными в последние два года войны. На германских бомбардировщиках и бомбардировщиках союзников фактически устанавливали максимально возможное число фиксированных, направленных вперед пулеметов и пушек, и лишь вес боеприпасов ограничивал их количество. На английском ночном истребителе «Бристоль Бофайтер» были установлены четыре 20-мм пушки и шесть пулеметов; на «Юнкерсе» Ju88G-7 германских люфтваффе — шесть 20-мм пушек и два пулемета, а реактивный «Мессершмитт» Ме262В-1 был оснащен четырьмя 30-мм пушками.
Впоследствии самолеты штурмовой авиации вооружались даже еще более тяжело. Легкие бомбардировщики типа «Дуглас» А-26 «Инвейдер» имели на борту до дюжины единиц различного вооружения (обычно по восемь пулеметов 50-го калибра), а на некоторых более поздних моделях В-25 «Митчелл» устанавливали по четырнадцать-шестнадцать пулеметов (вместо положенных двенадцати) и 75-мм пушку, кроме того, самолеты несли полторы тонны бомб и ракеты на расположенных под крылом бомбодержателях. Самолеты тактической авиации часто использовались также против кораблей, как на Европейском, так и на Тихоокеанском театрах военных действий. Приведенный ниже рассказ из биографии австралийского оператора хроникальных фильмов Дамьена Парера описывает совместную атаку австралийских и американских самолетов, осуществленную в начале марта 1943 г. на японский конвой, который перевозил подкрепление и предметы снабжения из Рабаула в Лаэ и Саламауа.
Парер находился на борту «Бофайтера» в составе 30-й эскадрильи Королевских австралийских ВВС.
«„Бофайтеры“ летели впереди. Позади них шли, покачиваясь, В-25, „Фортрессы“ и А-20, а „Лайтнинги“, расположившись на высоте двенадцати тысяч футов, плели в небе свой узор, чтобы удержаться вблизи медленно ползущей бомбардировочной армады.
Корабли растянулись более чем на пятнадцать миль. Палубы транспортов заполняли толпы солдат. За кормой к югу было четыре эсминца, возглавляли конвой три боевых корабля и два крейсера.
Внезапно с боевых кораблей полыхнуло пламя, это их орудия открыли огонь. Воздух наполнился клубами дыма, затем стали слышны разрывы снарядов зенитных орудий, когда самолеты загудели вблизи непрерывных огненных линий трассирующих снарядов. Дюжина „Зеро“ вынырнула из-за облаков, изогнулась, давая возможность ведущим самолетам зайти на цель. „Лайтнинги“ набросились на них, разорвав строй. Повсюду раздавался пушечный и пулеметный огонь. Внизу японские эсминцы развернулись, чтобы встретить нападение с юга. Транспортные суда остались незащищенными. Заложив крутой правый вираж, который сбил Парера с ног, Эрен [пилот „Бофайтера“] увернулся от огня боевых кораблей и повел самолет в атаку.
Парер с трудом поднялся на ноги… Он мог видеть только горизонт, который простирался перед носом самолета, и огромное водное пространство. Эрен снижался, чтобы впервые пройти на бреющем полете. Парер видел, как хлещут вокруг трассирующие пули и разрываются в воздухе зенитные снаряды, выпущенные с эсминца, затем в визире кинокамеры появилось грузовое судно… А потом раздался страшный удар и начался заикающийся грохот, от которого Парера затрясло как в лихорадке; Эрен открыл огонь. Через видоискатель своей камеры Парер следил, как трассирующие снаряды падали на корабль, видел оранжево-желтые вспышки в тех местах, где снаряды попадали в цель, затем его желудок рухнул куда-то вниз, а ноги подогнулись, когда Эрен вдруг резко потянул на себя штурвал самолета.
Они сделали еще два захода. С кораблей поднимались в небо огромные столбы черного дыма. Когда Эрен пикировал на горевший транспорт, Парер хорошо видел, как японские солдаты прыгали с палубы корабля в море. Эсминец, спешивший ему на помощь, с грохотом завалился на бок…
Во время следующего захода на сильно накренившийся транспорт Эрену пришлось пройти сквозь завесу зенитного огня с японского эсминца. Раздался сильный грохот и взрыв. Все, кто был в самолете, решили, что машина подбита; они напряженно ждали, но „Бофайтер“ держал высоту. „Похоже, с ним все в порядке“, — произнес Эрен, и все вздохнули с облегчением. Для атаки следующего судна он сделал крутой разворот на бреющем полете, как раз через завесу трассирующего огня, идущего от корабельных орудий. Снимая атаку, Парер наблюдал в визир кинокамеры, как японский орудийный расчет был сметен с палубы выстрелами пушек Эрена. Затем, когда после боя, который продолжался лишь полчаса, закончились боеприпасы, они развернулись на Порт-Морсби, чтобы быстро перекусить и загрузить вооружение…»
Но боевые самолеты далеко не всегда добивались своего, атакуя наземные или надводные цели, поскольку модернизация вооружений, проводившаяся в авиации, не менее успешно осуществлялась и на море. Любое морское судно, в том числе и самое крупное, с высоты представляет собой относительно небольшую цель, кроме того, на последних этапах войны боевые корабли в действительности могли вести очень плотный заградительный огонь.
В британских прибрежных водах даже самые маленькие торговые суда имели какое-то вооружение на случай воздушного нападения, хотя, как правило, их оснащали только легкими пулеметами, оставшимися с 1918 г. Пулемет «Льюис» прочно удерживал пальму первенства, но хоть что-то было лучше, чем ничего, и излишки устаревших американских «Марлинов» тоже оказались на британских торговых судах. Небольшие военные корабли также сначала использовали в качестве средства защиты от авиации одни лишь легкие пулеметы, но в конце концов и на них были установлены гораздо более мощные зенитные пушки — 20-мм «Эрликоны» и 40-мм «Бофорсы». Корабли, непосредственно задействованные в противовоздушной обороне, располагали подобными орудиями в огромных количествах. На вооружении Королевского ВМФ находились также модернизированные версии старого максимовского пом-пома. Выпускаемые «Виккерсом», они теперь имели калибр 40 мм и были приспособлены под три снаряда, самым популярным из которых являлся так называемый 2-фунтовый снаряд. Установленные поодиночке, парами, четверками или восьмерками, эти орудия наконец, более шестидесяти лет спустя после того, как Максим впервые торжественно представил их первый образец, пришли к выполнению очень важной задачи, став основным компонентом оборонительного вооружения ближнего действия на всех типах британских военных кораблей: от линкоров и авианосцев до боевых катеров, на которых единственная автоматическая пушка часто являлась главным оружием. Нет полных записей о производстве 2-фунтовых пушек во время войны, но до конца 1943 г. компания «Виккерс» поставила Королевскому военно-морскому флоту 3375 орудий «Марка VIII».
