S. L. A. Marshall. Battlefield Analysis of Infantry Weapons (Korean War). Desert Publications, Coniville, Arizona, 1984.
Co времени окончания Второй мировой войны и до начала войны по отражению вторжения в Южную Корею реестр стрелкового вооружения американской армии вообще мало изменился: пехотинцы США, как и шесть лет назад, носили самозарядные винтовки Ml, ручные пулеметы BAR и станковые пулеметы «Браунинг». Хорошо испытанное оружие продолжало верно служить, но впервые в ставших более подробными боевых сводках мы начинаем обнаруживать слепую и абсолютную уверенность в способности автоматического оружия создавать сплошной огневой заслон и слышим первые риторические, почти жалобные вопросы, мол, что же будет, когда закончатся боеприпасы.
«Неоднократно, — говорил американский военный историк, генерал С. Л. А. Маршалл, — становилось ясно, что когда „БАРы“ и пулеметы стреляют чрезвычайно много и истощают запас боеприпасов на раннем этапе сражения [обстоятельство, которое он хладнокровно — и, вероятно, правильно — объясняет „панической стрельбой“], позиция становится практически загубленной…» И ему не было необходимости добавлять, что в результате ее захватывал или уничтожал противник, как это случалось в Корее, а позднее, при слегка отличающемся наборе оружия, во Вьетнаме.
То же самое происходило, когда автоматическое оружие отделения выходило из строя. «Потеря „БАРа“ в этот момент граничила со свертыванием всей позиции» — эта или аналогичная фраза повторялась не раз. Не то чтобы кто-либо из отдельных пулеметчиков, которых опрашивал Маршалл (этот военный историк находился в исключительном положении, поскольку имел полную свободу отбирать информацию из самых «горячих» сводок; вот почему его работа так важна, и у нас есть основания обращаться к ней снова), когда-либо признавал, что он стрелял как безумный (пулеметчик вел огонь, руководствуясь только жестким самоконтролем), хотя вскоре становилось ясно, что представление пулеметчика о стрельбе короткими очередями означало, что он лишь время от времени отпускал спусковой крючок, а не прекращал огонь, когда не было никакой тактической необходимости продолжать стрельбу (сравните это с дисциплинированным подходом пулеметчиков пятьдесят лет назад). По ряду вполне объяснимых причин задачей пулеметчика в американских сухопутных войсках стало обеспечение постоянного неприцельного «прикрывающего» огня, а уж его эффективность можно подвергнуть серьезному сомнению. Это был, вероятно, первый признак растущей в армии США готовности задействовать в бою технологии, а не солдат, хотя их роль была ни в коей мере не последней.
Подобный подход стал полной противоположностью основному духу вооруженных сил коммунистического Китая. В самом деле, для бойцов НОАК жизнь и война имели значение, отличное от того, которое в эти понятия вкладывали американские солдаты, сражающиеся далеко от дома. Первоначальный успех китайских коммунистов был в значительной степени обусловлен их готовностью умереть по приказу. Обсуждая их пулеметы, Маршалл отмечал: «Операции вооруженных сил коммунистического Китая характеризуются простотой огневых средств, концентрируясь на максимальном использовании пулемета. Изнашиваемость человеческого материала этих сил является одним из факторов, способствующих их концу. Когда пулеметные отделения китайцев постоянно оказываются в таких ситуациях, из которых нет выхода, оружие ipso facto
[37] получает шанс изо всех сил добиваться успеха перед ликвидацией». Так он писал в анализе боевых действий пехотного оружия, опубликованном в то время, когда война была в самом разгаре. Для большинства американцев представлялось совершенно немыслимым, чтобы их руководители в сходных условиях требовали подобных действий от военнослужащих США; такие действия отражают не личную храбрость или преданность отдельного сражающегося солдата, а, скорее, «бездумный» фанатизм многих бойцов вооруженных сил Китая. Поколение спустя американские солдаты уже на Индокитайском полуострове встретят самоубийственную отвагу вьетконговцев (бойцов Национального фронта освобождения Южного Вьетнама и регулярной северовьетнамской армии), весьма похожую на ту, с которой их прадеды столкнулись на Филиппинах в конце XIX в.
Следующий рассказ о Вьетнамской войне наглядно иллюстрирует вышеизложенные положения, когда почти непрерывный пулеметный огонь только в одном этом эпизоде превалирует над безрассудной атакой:
«Я нажал на спусковой крючок. Оранжевые сполохи трассирующих пуль спиралью вылетали из ствола. Моя первая цель, несколько помедлив, отозвалось, руки и ноги трясло. Я нажимал на спусковой крючок, казалось, целую вечность. Безумные вопли доносились с рисового поля, перекрывая даже взрывы. Я больше ощущал вопли, чем слышал их. Солдаты АСВ (армии Северного Вьетнама) тщетно пытались найти укрытие, которого там не было. Некоторые убегали от пулеметного огня, попадая прямо под огонь Ml6, тогда как находящиеся впереди колонны отступали под град свинца, летящий из М60. Перекрестный огонь являлся „человекокосилкой“.
Я поливал из пулемета всю колонну до самого подножия гор. Фосфоресцирующие искры отскакивали от концов трассирующих очередей и, шипя, сгорали, как миниатюрные бенгальские огни, когда находили свою мишень.
Чан поспешил заменить обойму [sic] в своей винтовке. Ствол М60 светился красным, потом белым. Адреналин и страх буквально кипели во мне, а все тело вибрировало в ритме орудия. Мы слились в одно целое, и мы убивали. Когда я обрушил еще сотню патронов на рисовое поле, ствол стал прозрачным, раскалившись от непрерывного огня.
Лампа дневного света не могла бы лучше указывать на мою позицию, чем этот светящийся ствол. Я знал, что металл может начать плавиться и пулемет заклинит, но не мог остановиться. Как в самом первом бою, у меня возникло ощущение, что, если я перестану двигаться, стреляя из своего пулемета, в меня попадут.
Чан бросил свою винтовку и начал яростно запихивать боеприпасы в оружие обеими руками… Языки пламени с шипением уносились в темное небо, описывая дугу над рисовым полем, затем наскакивали на крошечное солнце и уносились вниз. Это придавало нереальную объемность и без того кровавой картине…
Чан вскрикнул и потянулся за своей винтовкой. На нас бежали трое гуков
, они подпрыгивали и раскачивались в самоубийственной атаке, словно стремясь нокаутировать пулемет. На бегу они стреляли по нам из своих автоматов, и пули густым роем летали вокруг. Вьетконговцы пронзительно вопили. Слева направо я прошелся длинной очередью трассирующих снарядов, которые набросились на них, как пунктирный лазерный луч. Китайская граната взорвалась в десяти футах перед нами. Прилетающие пули швыряли грязь мне в глаза и рот. Ствол плавился. Пулемет заклинило. Шарящий лазерный луч остановился вместе с моим дыханием. Словно пьяный после перестрелки, я стал нащупывать свой пистолет. Перед глазами плыли какие-то пятна. Я слышал, как стрелял Чан… Слева от меня раздался хрюкающий автоматический огонь. Сквозь пятна в моих глазах проступали расплывающиеся фигуры солдат. Их головы дергались назад, как у плохо управляемых марионеток, затем подгибались ноги, не знавшие, что верхняя часть тела уже лишена жизни.
