Но можно же прыгнуть в любое место на уровне моря.
Дэви вспомнился пляж в Квинсленде, за тысячу километров от ближайшего города. Там безлюдно даже днем, а раз Квинсленд в другом полушарии, значит сейчас там ночь.
На этот раз получилось легче. Дэви набрал скорость, прыгая из одного конца ванной к другому. Переключившись на Квинсленд, закрыл глаза, чтобы избежать сенсорной перегрузки. Дэви сосредоточился на мысленных образах двух разных мест, тем не менее под ногами он чувствовал то песок, то плиточный пол. Затем он почувствовал другой воздух – свежий, но не обжигающе холодный. Ветер дул с берега, прилива не было, волны вяло накатывали на песок. Наконец Дэви открыл глаза и увидел полосу воды, озаренную серповидной луной.
На сухой песок перед Дэви летели брызги, хотя на небе туч не было. Это же душ! Часть струй падала Дэви на спину и на плечи, часть – на песок в другом полушарии. Бриз овевал Дэви ноги и колыхал душевую занавеску.
Дэви покрутил стопами – ноги погрузились в песок по самые лодыжки. Они же мокрые от воды в ванне. Он переступил с ноги на ногу – мокрый песок просочился сквозь пальцы и зачавкал.
Дэви осторожно наклонился и опустил руки. На миг под пальцами он почувствовал эмаль ванны, а потом зачерпнул горсть мелкого кораллового песка. Дэви выпрямил спину, и голова закружилась. Он сел на дно ванны и для пущей уверенности схватился за водопроводную трубу – все, раздвоение закончилось.
В центре ванны образовался песчаный остров с холмиком высотой по лодыжку. Вода из-под душа медленно размывала тонкий коралловый песок, совершенно не похожий на грубый кварцевый песок с пляжа Мартас-Винъярда. Пока в ванной клубился пар, Дэви убрал большую часть песка в унитаз, замаскировал, справив естественные потребности, и смыл. Остаток он рискнул смыть в сток ванны – только бы не засорился!
Выходя из ванной, Дэви не чувствовал такой усталости, как в первый раз, хотя сел-таки в кресло и закрыл глаза.
Впрочем, спать он и не думал.
21. «Такое же, как убило Паджетта»
В Эдгартауне Милли взяла напрокат велосипед и поехала к Большому пруду. Было прохладно, в небе висели перистые облака. На дорожке, тянувшейся к югу от гавани, Милли боролась с ветром, но за отелем дюны и кустарник защитили ее. До поворота на Грейт-Понд-лейн Милли добралась за несколько минут, но съезд загораживали закрытые стальные ворота, а в сторожевой будке сидели охранники. Милли отметила две камеры на вышках и покатила дальше.
Еще через десять минут дорожка уперлась в берег эстуария. Несколько минут Милли пешком обходила камыши и размышляла.
Насколько разглядела Милли, жилой комплекс за стальными воротами состоял из полудюжины домов разных размеров. Четко удалось рассмотреть лишь самые ближние, хотя трехэтажный каменный особняк в конце улицы виднелся издалека. Пока это был ее главный кандидат на роль Дрифтвуд-Холла, хотя им мог оказаться любой из домов.
У воды ничто не защищало Милли от ветра, и пот высох моментально. Она вернулась к велосипеду. На обратном пути ее обогнала машина, спешащая к Большому пруду Эдгартауна. На крыше стояла мигалка, как у полицейских машин, хотя надпись сбоку гласила: «Айленд секьюрити». Милли помахала водителю, тот приветственно поднял руку и обогнал ее. Проверяют?
Мимо ворот Милли снова проехала без остановки. Едва свернув за угол и оказавшись вне зоны видимости, она съехала с дорожки и среди кустарника выбрала место для прыжков. Может, прыгнуть обратно в отель? Но погода стояла прекрасная, и ей нравилось, как бедра реагируют на непривычное упражнение.
Да и патрульная машина могла вернуться с новой проверкой. Милли села на велосипед и покатила дальше.
После наступления темноты Милли пожалела о своем спортивном азарте. Одевшись в стиле ниндзя-шик, она взяла очки ночного видения, бинокль и прыгнула на место, примеченное на велопрогулке. Мышцы бедер горели – Милли едва не стонала, тихо пробираясь сквозь кустарник на запад параллельно дороге. От машин ее скрывали невысокие заросли. Поравнявшись с воротами в Грейт-Понд-лейн, она легла на землю и поползла меж кустами.
Впереди показалась будка охранника. Как в другую ночь на пляже, камеры слегка светились: их температура превышала окружающую как раз настолько, чтобы очки уловили их тепловой след на фоне ночной прохлады. Свет в будке горел неярко, а в очках ослеплял. Милли насчитала в будке двух человек и больше на нее не смотрела.
По той же дорожке Милли вернулась на восток, камер больше не увидела и прошла по ней до самого конца. Сузившись, дорожка уперлась в побуревшие лужайки. Здесь обнаружились камеры, нацеленные на кустарник.
На вид через очки большинство домов казались темными и холодными – их заперли на зиму, но в трех явно жили. На двух обитаемых домах сияли теплые инфракрасные пятна, а большой дом в конце улицы, вдали от кустарника, буквально сверкал – и через очки, и без них, потому что его территорию освещали прожектора.
Через бинокль Милли пригляделась к холодным домам. В основном их тщательно подготовили к зиме, окна закрыли постоянными или временными ставнями, хотя на одном доме ставен не было. Тот дом стоял в центре комплекса, на левой стороне улицы.
Милли внимательно рассмотрела балкон второго этажа на заднем фасаде, потом – камеры. Ни одна не была нацелена на дома. Понятно почему. Усиленная охрана требовалась местным жителям для защиты приватности. А если камеры слежения следят за ними, это уже не приватность.
Прыгнув на выбранный балкон, Милли села на корточки у откатной стеклянной двери. Мерного тиканья не слышалось – охранная система тридцать секунд не отсчитывала. Милли снова надела очки и через стекло заглянула в дом. Окна первого этажа зашторили от потолка до пола, а вот на втором этаже шторы опустили только до середины, и сквозь очки Милли увидела кусок ковра, ножку стула, низкий диван. Она сосредоточилась и через секунду уже стояла за дверью.
Сигнализации пора сработать. Милли оглядела комнату, особенно верхние углы, но коробочек с мигающими светодиодами не обнаружила. Может, датчики движения стояли на первом этаже – здесь беглый осмотр не выявил ни одного. Мебель обтянули чехлами, а когда Милли открыла кран в ванной, вода не пошла. В воздухе одновременно чувствовались пыль и затхлая сырость.
Чудесно! Накануне Дня поминовения этот дом наверняка оживет, но пока здесь никого нет и не предвидится.
Милли ходила от окна к окну, разглядывая комплекс. В одноэтажном доме рядом со сторожевой будкой явно жили. В бинокль Милли увидела на подъездной дорожке патрульную машину «Айленд секьюрити», которая ей уже попадалась, или ее сестру-близнеца.
Торцом к наблюдательному пункту Милли стоял двухэтажный дом, в котором тоже жили. На широком пятачке перед гаражом было пять машин, на улице – еще три. На глазах у Милли со стороны озаренного прожекторами дома показались трое мужчин и две женщины. Трое из них двинулись к парадному входу двухэтажного дома, еще двое, мужчина и женщина, расселись по машинам и поехали прочь. Стальные ворота в конце улицы открылись, едва они приблизились.
