– Никакие студенты меня не обижали, – выпалила я чистейшую правду. Ну какой аспид студент? Он и не человек-то толком. – Подождите, вы нацепили на меня маячок?! Вы за мной следили!
Больше возмутил даже не сам факт слежки, сколько моя об этом неосведомленность. Я не знала, что за мной следят. В дикой природе я бы уже давно стала чьим-то не слишком сытным обедом.
– Для твоего же блага.
– Очень… мило, – проворчала я, исподлобья глядя на директора.
Мое возмущение его ни капли не смутило. Непрошибаемый тип.
– Так от кого ты здесь прячешься?
– От вас, – пожала плечами я.
Аррануш нахмурился, но добиться ничего так и не смог. Никаких чистосердечных признаний. Это наш с Кадаем маленький нечистый секрет, которым я не собиралась делиться с посторонними. Не помогли даже суровые, профессиональные директорские взгляды.
Я сидела и молчала, с безмятежной улыбкой разглядывая его лицо. Отбитый мозг существенно помогал сохранять это шаткое невозмутимое спокойствие. Кадай ушел, и вместо мыслей о высшей нечисти ко мне вернулись мои мелкие, приземленные бытовые мыслишки.
В данный момент меня волновал даже не директор с его подозрениями. Я не могла перемещаться: запертая в человеческом теле магия не действовала. В образе человека я стала еще беспомощнее, чем была в облике рагры. Ужасное чувство.
– Шишка откуда?
– А это я в стену вбежала.
Недоверчивый взгляд я выдержала с достоинством и искренне добавила:
– Честно. – Ткнув пальцем в не пропустившую меня стену, призналась: – Вон в ту стену. Случайно.
Аррануш помрачнел и, кажется, готов был прибегнуть к каким-нибудь страшным пыткам, лишь бы узнать, кто меня обидел. Пришлось признаваться в своей ущербности, чтобы отвести беду:
– В этом теле я не могу перемещаться в пространстве. Попыталась, и вот…
Погладив шишку, грустно посмотрела на директора. Может, он меня пожалеет и избавит от необходимости и дальше учиться?
– Что ж, вероятно, оно и к лучшему, – задумчиво протянул Аррануш, легко приняв мои объяснения, словно что-то такое и подозревал. – Сейчас сходим в лазарет, пусть тебя осмотрят.
– А потом? – затаила дыхание я.
– Учиться, – ухнула Илли, не сводя с меня пронизывающего взгляда.
Наверное, именно в этот момент я осознала, насколько сильно попала. Окончательно осознала. Такое запоздалое озарение.
Глава семнадцатая
Разбирательная
– Каси, тебе не пора? – устало спросил Илис.
Он лежал на жесткой койке в лазарете, закрыв глаза и вытянув руки вдоль тела. И смиренно терпел мое копошение под боком. Я нервно ползала по кровати, подушке и Илису, то и дело с опаской поглядывая на дверь. В лазарете мне не нравилось. Слишком много свободного пространства, которое занимал один лишь хозяин.
Академия опустела два дня назад. Сессия была официально закрыта, и большая часть студентов отбыла домой, желая отметить зимние праздники в кругу семьи. Даже те неудачники, кто раньше составлял хозяину компанию в лазарете, поспешно сбежали, мужественно решив выздоравливать дома.
Илису бежать было некуда. Вот и лежал он один, навещаемый в основном мною и лекарем. Аррануш, забегавший пару раз в день, больше походил на надсмотрщика, чем на заботливого родственника.
– Не пора, – проворчала я, пытаясь забраться под хозяйскую безвольную руку, – я прячусь.
Пятнадцать минут назад часы с тихим щелчком ознаменовали восемь утра. Мой рабочий день начался, и мне, по-хорошему, стоило уже сидеть в приемной над учебником. А я не сидела. Я в своем пушистом виде пыталась соорудить подкоп под хозяина.
– Каси…
– Сегодня у вас какой-то праздник. Все празднуют, так почему я должна учиться? Я тоже хочу праздновать. – Илис хмыкнул. – Или хотя бы отдохнуть немного.
– Неужели Вела такая плохая учительница?
– Ужасная, – тихо призналась я, бросила бесплодные попытки закопаться под хозяина и поползла к подушке. – В меня столько информации не влезает, сколько она пытается впихнуть.
Илис мне отчего-то не верил.
– Хазяин, родненький, – подобравшись к его голове, я робко погладила бледную щеку, – я тебя всегда-всегда любить буду. – Илис насмешливо фыркнул, скосив на меня покрасневшие глаза. – Даже больше Керста. Ты только спаси меня, пожалуйста.
– Ты же понимаешь, что учиться тебе все равно нужно? – спросил он, явно заинтересованный перспективой оказаться любимее своего волосатого друга.
– Но не такими же темпами! – возмутилась я. – Ты вот скажи, на кой мне сдалась политология? Подтянули бы по основным предметам, и все. Я, между прочим, не совсем глупая. Знаю не меньше восьмилетнего ребенка. А о некоторых вещах получше тебя осведомлена. Да и география мне ни к чему. Все, что нужно, мне известно, а остальное неважно. И с математикой можно уже заканчивать. Я специально узнавала: на факультет лекарей берут не только закончивших школу травников, но и учеников деревенских или штатных лекарей, если они сдадут экзамен. А деревенские лекари едва ли мучают своих учеников математикой. И…
– Понял я, понял, – хрипло засмеялся Илис, чтобы тут же закашляться. Прижав к груди лапки, я с беспокойством пережидала приступ сухого кашля. – Обещаю поговорить с отцом и убедить Велу облегчить твою программу. Признаюсь, я не ожидал, что она настолько ответственно подойдет к этому делу.
– Никто не ожидал, – тихо сказала я и вернулась к своему прерванному занятию. Подкоп под хозяина возобновился.
То, что он с отцом поговорит, конечно, хорошо, но лучше перестраховаться.
Зря перестраховывалась. Про маячок, повешенный на меня, могла забыть одна позитивно настроенная рагра, но никак не Аррануш. Директор пришел минут через десять, вытащил мое полузакопавшееся под хозяина тело, отобрал покрывало, в которое я отчаянно вцепилась, и вернул его больному. А потом очень обидно держал меня за шкирку все время, пока Илис высказывал свои соображения касательно моего дальнейшего обучения.
Аррануш пообещал со всем разобраться и унес меня в самое страшное место во всей академии. Место, по ужасности с которым не сравнятся даже некромантские подвалы. В свою пустую приемную, где с чувством выполненного долга сгрузил на стул. Вела, как и все студенты академии, готовилась к празднику, на сутки забыв о том, что она очень ответственная и исполнительная и ей совсем не жалко тратить на меня свое время.
На мое робкое замечание, что есть в академии одна нечисть, которая тоже не отказалась бы сходить на праздник, Аррануш снисходительно ответил, что там будет очень много народа. Едва ли кто-то обрадуется, увидев на улице праздно гуляющую рагру.
Он еще не закончил свою речь, а я уже стояла перед ним на двух ногах, приглаживая вечно растрепанную косу и одергивая теплый свитер. В последнее время в виде Морры я сильно мерзла. Без меха было неудобно и непривычно, но я терпела.
