Как только его сын объявил себя королем лангобардов, ситуация стала выглядеть гораздо более многообещающей. Карл полностью контролировал спорные территории и имел возможность делать значительные подарки. Правда, ничего не случилось немедленно, и в результате письма Адриана, датируемые концом 770-х гг., полны ссылок на то, что Карл должен – ради блага душ их обоих, разумеется, – выполнить обещания, данные его отцом. В этом контексте утверждение о том, что в IV в. император Константин сделал такие огромные подарки папе Сильвестру, имело прямое значение. Тогда Адриан имел в виду не контроль над территориями старой Западной Римской империи, а нечто гораздо более прозаичное. Начав ссылаться на Константина в такой напыщенной манере, Адриан в своем письме затем перешел к делу. Он приравнял Карла Великого к старому императору как «нового Константина», побуждая его последовать примеру щедрости последнего в пользу церкви святого Петра. Папа римский здесь особо упомянул «владения в регионах Тосканы, Сполето и Беневенто, на Корсике и имение семьи Сабин» и отправил королю вместе с самим письмом своих представителей, снабженных соответствующими документами, так папа доказывал свои законные права на эти земли, в которых Карл был финансово заинтересован
[209].
В конце концов, Карл расплатился сполна, хотя, если быть справедливым, у него ушло несколько лет, чтобы укрепить свою власть на своих новых территориях в Италии, и, вполне возможно, он всегда одаривал тех, кого считал нужным. Как бы то ни было, в 781 и 787 гг. он в два приема передал финансовые права папской власти, что дало Адриану многое из того, чего он просил с 774 г. Изначальные тексты этих грантов не сохранились, но у нас есть их подтверждение, выданное его сыном Людовиком Благочестивым в 819 г.; они были действительно щедрыми, эти дары. Хотя Карл не дал папской власти полной независимости на старых византийских территориях экзархата и Пентаполиса, которую, возможно, его отец Пипин обещал, но все же даровал Адриану определенные новые права на этих землях, а также вернул ему многие разбросанные там отдельные папские поместья. Отдельными актами дарения он также передал папе римскому полный суверенитет на новых территориях по обе стороны от города Рима, что произошло главным образом в 781 г., но после завоевания Беневенто к ним в 787 г. были сделаны еще некоторые добавления, в том числе остров Корсика (карта 12, с. 295). В общей сложности король гарантировал папскому престолу огромное увеличение его ежегодных доходов
[210].
О чем всегда чрезвычайно трудно судить – это о степени лицемерия при создании и передаче поддельного взгляда на прошлое. Часть истории о Константине и Сильвестре – крещение и излечение – была уже такой старой ложью ко времени папы Адриана I, что он, вероятно, просто считал ее правдой. Являлось ли это также справедливым в отношении того, что излечение и крещение привели к крупной передаче власти папскому престолу в Риме, – невозможно узнать. В обстановке, когда папской власти приходилось перестраиваться ввиду неожиданного прорыва в Италию франков, новое присоединение было таким удобным, что приходится удивляться, уж не выдумал ли его папский советник, когда Адриан диктовал свое письмо четыре года спустя после завоевания лангобардов, чтобы придать ему ту дополнительную риторическую силу ввиду упорного – пока – отказа Карла Великого передать папе его долю трофеев. Но все то, что дошло до нас из папских кругов, относящееся к VI–VIII вв., настолько неполно, что даже это присоединение, возможно, произошло значительно раньше. Так или иначе рассказ о Константине и Сильвестре, без сомнения, помог подтолкнуть события, и три года спустя, когда папский престол в конце концов получил свой кусок от огромного завоевания Карла, Адриан, несомненно, был в должной мере этому благодарен. Есть весьма обоснованные причины думать, что даже после того, как дары скрепили печатью, некоторые другие последствия успеха Карла по-прежнему волновали папу и что – на втором уровне – переделанный рассказ о Константине и Сильвестре, возможно, был намеренно придуман, чтобы обратить внимание и на эти моменты.
Эта озабоченность уходит корнями в беспрецедентное величие того положения, которого Карл добивался для себя в латинском христианском мире. К тому времени, когда он добавил королевство лангобардов к своим существующим владениям, они в своей совокупности в общих чертах совпадали с территориями старой Западной Римской империи. Италия лангобардов и объединенное Франкское королевство (которое уже включало все главные владения плюс Алеманию, Фризию и Тюрингию) дали Карлу непосредственную власть над территорией, которая была гораздо больше, чем что-либо достигнутое даже самым выдающимся Меровингом в VI в. или любым франком-предшественником. Эта история не закончилась в 774 г. Власть над двумя независимыми герцогствами лангобардов Беневенто и Сполето была должным образом добавлена в общий котел, а совершенно ничем не спровоцированное вторжение в Баварию в 787–788 гг. привело под непосредственную власть Карла последнее из старых герцогств-сателлитов. Тем временем шла долгая и острая борьба за завоевание Саксонии и искоренение распространенного там язычества. Борьба началась с серьезными намерениями в 772 г., и первый ее этап, длившийся до середины 780-х гг., включал в себя насильное обращение в христианство и массовое убийство 4,5 тысячи его противников в 782 г. После короткого затишья восстание разразилось снова в 793 г., но второй этап борьбы в основном ограничился Северной Саксонией, где он и закончился финальным раундом массовой депортации неугодных в 804 г. Но даже это не истощает список завоеваний, так как необходимо добавить значительную степень экспансии в Северную Испанию и полное уничтожение королевства аваров между 791 и 796 гг., после которого, как сообщает Эйнхард, во Франкию потянулась длинная вереница повозок, нагруженных богатствами
[211].
После этого удивительного завоевания и фактически с момента сдачи Дезидерия король франков стал Карлом Великим, не имевшим себе равных в пределах латинского христианского мира. Сфера влияния Константинополя к этому моменту ограничивалась разрозненными территориями в Южной Италии, а род вестготских монархов в Испании был уничтожен мусульманским завоеванием. Тот факт, что Карл Великий написал несколько уважительных писем королю Мерсии Оффе в 790-х гг., привел к тому, что некоторые стали считать Оффу ему ровней, но это чепуха. Король франков правил большей частью Центральной и Западной Европы, тогда как сфера влияния Оффы распространялась на южные графства Англии (карта 11, с. 278)
[212]. Никакого соперничества не было.
